Дорогой Джон

это была ее мама. Сквозь собственные слезы она сказала мне, что она всегда любила меня и будет жить во мне. Папа помог мне вернуться на место, пока я смотрел, как они закрывают гроб и вместе с ним мою жизнь.

— Я не хочу жить без тебя; я не могу жить без тебя, — рыдал я, глядя, как они откатывают гроб к задней части церкви.

Я так и не добрался до кладбища. Я похоронил нашего сына, а его мать была похоронена рядом с ним. Два человека, которые значили для меня больше всего в мире, исчезли.

Папа отвез меня домой. Я не был там несколько месяцев. Он выглядел жилым. Он был захламлен, но еды в нем не было. Я поднялся наверх, лег на то, что могло быть нашей кроватью, и положил ее подушку себе на лицо. С закрытыми глазами казалось, что она была со мной, когда я вдыхал ее запах из подушки.

В логове на полу лежала куча скомканных клочков бумаги. Прочита несколько, я понял, что они, должно быть, были первыми черновиками ее письма. Я прошелся и, наконец, отключился на своем старом стуле в гостиной.

Утром заметил вырезку из газеты. Ее мать, должно быть, оставила ее пару дней назад.

«Эшли Мур двадцати девяти лет погибла в автокатастрофе в 11:30 во вторник. Она срезала перила на Клифф-роуд и оказалась в ущелье в сорока пяти метрах внизу. Она умерла прямо на месте происшествия. В полиции говорят, что причиной, вероятно, была чрезмерная скорость, и ее смерть признана несчастным случаем».

Это не было несчастным случаем, и Эшли не погибла в результате крушения. Она умерла за несколько месяцев до того, как села в машину, и отчасти это была моя вина. Почему я недостаточно любил ее, чтобы простить и начать все сначала? Это вопрос, который мучил меня последние пять дней, и у меня до сих пор нет ответа.

Жена Джима развелась с ним и забрала все. Он потерял работу, жену и все, что у него было, но все еще дишит воздухом и все еще свободно ходит.

Я продал наш дом как есть. Я никогда не возвращался туда, а ее мама пожертвовала все, что было внутри, нуждающимся семьям в церкви. Я купил квартиру недалеко от дома ее родителей и сделал все возможное, чтобы следить за ними. Работа занимает меня, и все заходили ко мне, чтобы сказать, как он или она сожалеет о моей потере. Эшли была права: сколько бы раз вы это не слышали, легче от этого не становится.

Ведущий новостей в эфире сообщил, что возле бара на северной стороне забит до смерти мужчина. Он рассказал, что его избили так сильно, что его невозможно было узнать. Чтобы идентифицировать тело, пришлось воспользоваться данныии из его стоматологической карты. Я выключил телевизор. «Старые новости», — сказал я себе, прихлебывая из еще одной холодной банки пива.

Мать Эшли была права, она жила в моем сердце, но