Наступая на те же грабли. Часть 3

её выращивает?

— Нет.

— А где же ты берёшь её у него?

— В ульях.

— В ульях?! — как не старался, чтобы на записи мой голос звучал спокойно и уверенно, но всё же не смог сдержать эмоции удивления от услышанного. — Каких ульях?

— Отец привозит ульи. Он их переделывает. Я один раз заглянул внутрь одного улья, и нашёл там «травку».

— Откуда ты знал, что это «травка»?

— Пару лет назад, старшие ребята продавали у нас в школе.

— И ты решил сейчас сам заняться таким бизнесом?

— Да. Но, мистер Фрэнсис, я обещаю... обещаю... больше никогда... — снова перешёл на нытьё старший сын Хардина.

Вот это поворот! Я шёл охотиться на куропатку, а подстрелил не меньше, чем страуса. И это было... Это было и крахом, и триумфом одновременно. Это признание сына Хардина рушило все мои планы относительно того, чтобы уже завтра выставить шантажисту свой объект шантажа против него, и этим, возможно, избавиться от его доминирования. Одно дело напугать его оглаской, что его сыновья не только сами покуривали «травку», но и закрутили бизнес на младшей ребятне. Но, когда я получил такой неожиданный козырь на руки, то мне следовало действовать более расчётливо, чтобы доставить мерзавцу куда более крупные неприятности.

— Хватит нытья, Гейл. У нас с тобой отныне договор. Сделка. Эту запись твоего признания не увидит никто, ни одна живая душа. В ответ ты прекратишь курить «травку», а также продавать или раздаривать своим друзьям и знакомым. Таким же детям. Заодно ты должен молчать о нашей сделке, об этой записи, да и о нашей встрече вообще. Мы оба заинтересованы, чтобы это не выплыло наружу. Иначе мне придётся сознаться, что я решил тебя покрывать. Тебе всё ясно? — я должен был убедить юнца не признаться вдруг Хардину, что могло поломать мои теперь куда более дальновидные планы.

— Всё ясно, мистер Фрэнсис. Вы отпустите меня теперь? — взмолился Гейл.

— Да. У меня больше нет к тебе вопросов. — сказал я, отстёгивая наручники от руля. И снимая их с запястья подростка. — Можешь идти, но помни наш уговор. Удачи тебе...

— Спасибо. Вы очень добры, мистер Фрэнсис. — расшаркался Гейл от осознания того, что капкан, в который он неожиданно угодил, в конце концов счастливо для него открывает ему дорогу на свободу. — Всего вам доброго, мистер Фрэнсис...

И Гейл заспешил по тропинке через лес к своему участку, где, наверняка, ждала его вся сбежавшая ранее от меня ватага.

Я вернулся домой чрезвычайно перевозбуждённый. Результаты моего вечернего похода за информацией превзошли все ожидания. Теперь я имел на руках не просто биту, которой мог выбить из рук Хардина Гасса аналогичную, которой он угрожал нам. Я имел настоящую бомбу против него. С небольшой оговоркой: слова его старшего сына могли быть просто выдумкой, что могло свести на нет все мои дальнейшие планы. Правда, когда я проанализировал его речь при просмотре записанного на телефоне видео, то ещё раз убедился — вряд ли он