Капсула Шибина

секундой ранее оно лежало аккуратной кипой, стоит моя мама, трясет ногой. Один тапок валяется на полу.

Она большими испуганными глазами посмотрела на меня.

— Один чуть на меня не залез! Толя! Откуда эта гадость повылазила?

Я еле подавил смешок, пожал плечами и ткнул пальцем в ее сторону.

— Нет, он еще на ноге болтается.

Конечно же там было пусто, только дрожащая мама под потолком на сидушке старого стула.

Визг опять разрезал тишину вечернего уюта. Мать начала со всех сил трясти ногой, будто танцует кан-кан.

— Вон, еще по шее ползут... — улыбка сама тянулась к ушам. Уж больно смешное со стороны было зрелище.

Опять визжание поросенка и вот уже мать трясет головой, извивается телом и делает невообразимые пассы руками стряхивая с себя несуществующих мерзких насекомых. Домашний халат развязался, и теперь она самозабвенно скакала передо мной в прозрачных трусах и болтающимися во все стороны голыми титьками. У меня отвалилась челюсть. Однако, в пылу она даже этого кажется не замечала.

Зато мой член предательски потяжелел и уперся в ткань штанов.

— Все! Они уползли! Больше нет никого! — прохрипел я гуляя глазами от лохматого треугольника лобка под тонкой материей трусиков к белым, обвисшим грудям с большими торчащими сосками.

Мать встала как вкопанная. Дыхание тяжелое, волосы всклоченные. Ее глаза остановились на моем лице, медленно проследили за моим взором и вперились в собственную грудь. Мгновенно запахнула свою срамоту и проглотив комок в горле она промолвила:

— Завтра вызову дезинфекцию!

Я вышел из зала и направился в свою комнату. Там быстро разрядившись гейзером спермы я упал в беспокойный сон со множеством грудей.

Утром я пошел в школу раньше обычного, не хотел лишний раз встречаться с матерью. Да и она была вся рассеянная. Не каждый день прыгаешь перед собственным сыном и трясешь буферами.

Я поднял воротник куртки, стояла прохладная погода, тучи, налитые влагой, лениво ползли по розовому небу. Городская суета набирала обороты. Мимо сновали опаздывающие вечно куда-то люди. В окнах кое-где еще горел желтый свет лампочек. Погруженный в свои мысли я остановился у шершавой полосы асфальта.

Мигнул красный глаз, зарычали машины. Все они хотели поскорее проехать зебру и встать перед следующим светофором.

Я повернул голову от потока машин налево и увидел, что рядом со мной, среди других пешеходов, стоит наша преподша по русскому. В приталенном коротком плаще, в бардовой юбке и в ажурных колготках, в туфельках на высоком каблуке. Прямо праздничная упаковка.

— Раиса Николаевна, здравствуйте! — улыбка получилась заискивающей. Она повернулась ко мне и слегка кивнула.

— Здравствуй, Толя! На занятия идешь?

«Куда же еще, сама Очевидность.»

— Ага. Хм... Давайте лучше к Вам пойдем домой... на экскурсию! — выпалил как-то сразу я.

В голове же завертелось: «Во ты дууурааак!»

Раиса Николаевна по-прежнему смотрела внимательно в мои глаза своим фирменным проникающим до глубины души взглядом. Только в ней уже все поменялось, щелкнул механизм подчинения и заработал в такт ее сердцу. Я это чувствовал.

Замигал зеленый глаз светофора. Мы стояли в собственном мирке, оторванные