Власть

прям!

— Вот и хорошо. Главное — ты должна понимать уровень ответственности, — Алексеевич многозначительно потер нос. Теперь он был не так мрачен, скорее — деловит.

— Михаил Петрович тебе даст телефон ответственного за организацию. Обязательно созвонись и уточни подробности. Все, что тебя касается. Мало ли, что... — ректор снова уткнулся в смятые бумажки на столе, — мне вот тут, например, непонятно... С какого момента ты должна быть рядом с ним. С прихода или только на сцене...

Он, скосив глаза от усердия, поколупал листок ногтем, словно от этого написанное могло стать понятнее:

— Понаписывают...

Петрович счел, что со мной все, и момент подходящий, чтобы откланяться:

— Мы во всем разберемся, Виктор Алексеевич, — он поднялся и потянул меня за рукав, — вечером я доложу.

Я с готовностью поднялась, мысленно прикидывая кратчайший маршрут до туалета.

— И тут еще такое... — Алексеевич как-то странно осмотрел мою фигуру, — губернатор — человек не простой... И довольно эксцентричный. Лен, ты это...

Мне показалось даже, что в его взгляде промелькнуло сочувствие. Но тут вмешался Петрович:

— Лена у нас девушка опытная, Виктор Алексеевич, — он снова подергал меня за рукав, торопясь выставить из кабинета, словно опасаясь, что все может сорваться, — она со ВСЕМ справится.

Он сделал ударение на этом слове, косо взглянув на своего шефа. Я может и не Ейнштейн, но девочка не глупая, и мне этот финальный акт не понравился. Выходя из кабинета, сопровождаемая тыкающимися в поясницу пальцами профессора, я открыла было рот, чтобы позадавать ему пару неудобных вопросов, но вовремя вспомнила, что у моего организма сейчас есть более неотложные дела. Ладно, это подождет.

Петрович без зазрения совести караулил меня возле женского туалета, пока я не сделала свои дела, так и не вняв моим увещеваниям, что я потом и сама могу к нему зайти. Едва я оттуда вышла, как он потащил меня к себе на кафедру, где долго и сумбурно рылся в своих записях, пока не нашел телефон организатора. Пока его узловатые пальцы ковырялись в бумажках, я вспомнила, что хотела его о чем-то спросить:

— Михаил Петрович, а что там ректор хотел мне еще рассказать про губернатора? — я проницательно уставилась на его лысину, так как голову он поднять не соизволил, продолжая перетряхивать ворох документов на столе.

— А? Что?... А вот, он! — он протянул мне бумажку, — когда созвонишься, обязательно меня набери.

Сделав вид, что свою миссию он выполнил, Петрович поднялся из-за стола и повернулся к кофе-машине на полке. Лысина в поле моего зрения сменилась тощей задницей в потертых до лоска брюках. Меня такая перемена не устроила:

— Михаил Петрович, а что там ректор хотел мне еще рассказать про губернатора? — мне показалось, что если вопрос дважды прозвучит одинаково, то отвертеться от него будет труднее.

После посещения местного туалета, по телу моему разлилось приятное расслабление, старое кресло под попой было мягким, и я готова была провести тут столько времени, сколько потребуется, чтобы узнать то, что хочу.

Петрович, оставив попытки отделить пластиковый стаканчик от пачки