Поход. Часть 1

как из ведра, на месте нашего кострища была огромная лужа. Благо место лагеря было покрыто хвоей и поляна еще не начала превращаться в болото.

Я прошел мимо палатки друзей, прислушался: в одной храпел Колька, в другой Юрка. Постоял с минуту, в отчаянье махнул рукой (даже выпить не с кем!) и пошел к себе. Сел в палатке на край надувного матраса, высунувшись и выставив ноги в прихожем отсеке, открыл бутылку пива и залпом опустошил половину, икнув и смачно отрыгнув газы, распаковал пакет с солеными сухариками и захрустел.

Сквозь пелену дождя еле проглядывался противоположный берег реки.

В непогоду смеркается раньше, поэтому я не сразу заметил серый силуэт, медленно бредущий к реке.

«Кто-то из девчонок», — подумал я, «Не выдержала, топиться пошла» — мрачно пошутил я сам себе, потому как допивал третью бутылку пива, и настроение было упадническо-язвительным. Но силуэт до реки не дошел, свернул к ближайшей сосне, замер, закопошился в районе пояса, затем присел.

«Аааа, по нужде приспичило!», — мелькнула очередная мысль. Надо бы отвернуться, правила приличия, все такое, да хотя к черту, вымокли все до нитки, как собаки, какие уж тут приличия. Наоборот, я напряг зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть. Конечно же, кроме сгорбившегося силуэта в сером плаще ничего не увидел, но зато смог дофантазировать, как она распахнула плащ, стянула треники — если это Ольга, или расстегнула джинсы — если Вика, затем стянула трусики, присела, и стремительная тугая струйка выстрелила из нее фонтаном, выбивая хвойные иголки из почвы, вспениваясь и, смешиваясь с дождем, и тут же впитываясь в рыхлый хвойный ковер. Вот она немного поприседала, наверное стряхивая последние капельки, вот промокнула губки салфеткой, выпрямилась, натянув штаны, снова покопошилась, наверное все таки Вика, джинсы застегивала. Все эти мысли стали причиной притока крови к моему вмиг выросшему органу, в штанах стало приятно горячо, член зазудел от возбуждения. «Трахнуть бы ее», — пронеслась шальная мысль, навеянная хмелем, возбуждением, обидой на жену и вынужденным бездействием вызванным погодой. Когда силуэт возвращался, я разглядел, что это все-таки Ольга, жена Кольки.

— Оль? — позвал я хриплым голосом.

— Пашка, ты? Вернулся уже? — она сменила траекторию движения от своей палатки к моей.

— Вернулся! Ты чего шастаешь по ночи?

— А что, ночь уже что ли? — протиснулась она ко мне в предбанник, — Дай ка я к тебе залезу, а то промокла уже вся.

Я, конечно, понял, что она имела ввиду под словами «промокла», но подумал почему то про другое ее место, промокшее от недавних действий вызванных нуждой, свидетелем которых я стал. Член, кажется, напрягся еще сильнее.

Я немного подвинулся:

— Садись! Пиво будешь?

— Замерзла как сволочь, какое пиво, чайку бы горячего предложил!

— Ага, где б я его взял, могу предложить только свое горячее ложе, правда которое остыло уже, да у тебя и свое такое есть! — Спошлил я немного.

Она промолчала, а я чувствовал, как ее тело бьет дрожь.

— Может водки? Согреешься?

— Да сколько можно, сегодня ее уже столько выжрали,