Сладостный морок запретных наслаждений. Часть 4

мыслимых нормах приличия, как прожженная блядь, не предохраняясь, многократно переспала с младшим братом.

​Наконец, спустя три с половиной часа с начала нашего сексмарафона, я понял — никакие оральные ласки Эльвиры не поднимут мой поникший орган. Я просто больше не в силах был трахать свою старшую сестру.

— Ещё будешь меня? — устало спросила она, с причмоком отрывая губы от моего члена.

— Нет, — сонно ответил я, небрежно делая отгоняющий жест рукой.

​Проснулся я от того, что моя голая сестра сидела на самом краю огромной кровати и тихо всхлипывая, разглядывала пол, усеянный разбросанной одеждой и скомканными салфетками, которыми она ночью подтирала сперму. В окно светило утреннее солнце, погода обещала быть замечательной.

— Ты чего? — я нежно попытался обнять за плечи Эльвиру, но та, как бешеная кошка вывернулась, прыжком вскочила с кровати и замотав головой со спутанными волосами, злобно зашипела:

— Не трогай меня скотина. Ты же видел, что я вчера перебрала мартини... То что произошло между нами — непоправимая ошибка. Как ты мог так поступить со мной? Больше не смей ко мне прикасаться. Нам вообще нельзя было заниматься сексом... Ты кончал в меня... А если я залетела? Ты подло воспользовался мной, а я выпила лишнего и не понимала что происходит. Не вздумай проболтаться... Забудь, что спал со мной... Сволочь.

​Сестру буквально трясло. От её пьяного безрассудства не осталось и следа. Складывалось впечатление, что до неё только вот-вот дошло, в какую прошмандовку она превратилась трахаясь с собственным братом. Ей явно было горько и обидно, за произошедшее этой ночью, а винила она в случившимся кого угодно, только похоже не себя. Протрезвев, сестра наконец хорошо поняла что влипла серьёзно. Видимо от безысходности ей временно сорвало крышу и теперь эта обнаженная фурия орала на меня во весь голос.

​Я быстро приподнялся и с размаху влепил кричащей голой красотке звонкую пощечину, которая сразу привела старшую сестрицу в чувства. Та изумлённо замерла, и затравленно притихла. Взгляд из возбуждённого блуждающе-безумного постепенно превратился в осмысленный.

— Заткнись шлюха, — спокойно произнёс я, показывая Эльвире кто сейчас хозяин положения.

​Эльвира смотрела на меня с ненавистью, широко открытыми глазами, не зная как поступить. Дальше срывать на мне злость смысла не имело. До сестры начало медленно и неуклонно доходить, что раз уж ею попользовались, то не рационально сейчас качать права и останавливаться на полпути, рискуя остаться в итоге у разбитого корыта. Спор никто не отменял и она как была сексуальной рабыней, так ею и осталась, никакие вопли не помогут расторгнуть спор без штрафных санкций. А терять ей было что. Конечно сестра могла, не прислушиваясь к здравому смыслу, психануть и гордо выйти из игры, но во мне крепла уверенность, что она не станет так делать, поскольку именно такого поступка ждёт Таня, чтобы пустить компромат в действие. Получалось сестре явно не выгодно сейчас пытаться строить из себя обиженную белоснежку.

​Я был почти убеждён, что Татьяна будет рада расстроить свадьбу