Поездка на заработки

зарычав, больно сжал мои груди и, зная о том, что мне больно, в упор спросил:

«До свадьбы с мужиками часто кувыркалась?»

Я замотала головой, а он добавил: «Оно видно, что не опытная, другая бы сразу раскусила меня, но это хорошо, буду тебя учить, как надо вести себя в мягкой постельке... А теперь потерпи, я тебя на полную катушку одену».

Как только он дальше стал вгонять в меня своего скакуна, я от боли и ужаса обвила руками его шею.

«Хорошо чувствуешь его?... Дядя Жора тебя может на две половинки разломить... Я тебе говорил, что надо было полюбовно соглашаться».

Я закивала головой, подтверждая согласие. Он как будто нехотя уложил меня под себя, сгрёб ручищами за спину, стал осторожно, а затем всё напористей натирать елдой мою промежность.

«Сейчас ты от такой забавы вмиг поплывёшь. Чувствуешь, как он целует твою малышку?... Почти взасос».

После таких слов и усилившихся мощных толчков я впервые ощутила то самое блаженство, о котором только слышала. И в благодарность за его «доброту» я снова обвила руками его толстую шею так, что мои груди оказались настолько плотно прижатыми к его волосатой груди, что он, осклабившись, почти выдавил из себя:

«Вот и молодец, что научилась мужика любить, и сиськи подставлять, как надо. « — и он, слегка приподнявшись, стал своими жесткими сосками цеплять мои. «Ну, как? Забирает?» — и, не дождавшись ответа, обе их зацепил уже своими клешнями. «Как раз по размеру, так и держать тебя удобнее».

Я почувствовала какую-то вновь предпринятую им грубость и хотела хоть как-то освободиться, на что тут же получила отлуп:

«Ты не пугайся, от моих лап следов не остаётся, помоешь, кремом смажешь, будут как новые». И тут же продолжил: «Ты думала, что бабьи сиськи только по праздникам целуют?»

Я уже старалась ни о чем не думать, только сжимала плотнее ноги, чтобы вовремя остановить его проникновение без боли. Вспомнив о том, как мы с мужем осторожничали в этом месяце, чтобы не забеременеть, я попыталась сейчас об этом попросить, однако тут же почувствовала резкое усиление напора и повелительный голос:

«В первую медовую ночь бабе до капли положено принимать. А если захватит тебя мой удалец, так это даже хорошо — значит, жаркая любовь была».

Он не говорил, а, казалось, вбивал в меня эти слова, сопровождая лёгким постаныванием и, испытывая удовольствие от моей покорности.

«Ну, девка-баба, подставляй своё лукошко, кончать охота» — он с такой силой сжал всю меня, что я не только двинуться, пошевелиться не могла. Своей здоровенной мордой он впился в подушку и с диким хрипом, по-звериному, стал освобождаться от семени. Мне казалось, что я потеряю разум. Сейчас я не думала ни о чём, кроме того, чем наполнялось моё тело.

Немного просвещенная на этот счёт, я думала, что вот сейчас, пройдёт ещё одна минутка, я встану и сразу побегу в ванную для того, чтобы освободиться от этого. Однако такой минутки не наступало, потому что дядя Жора, насытившись сполна,