Три и двое. Глава десятая: Она уже не девственница

мошонка надавливает на горящее поле вулкана. А потом жадно гладят и вновь впиваются, заставляя напирать на неё всё сильней. Голова уже упёрлась в обивку двери, передавая ритмические колебания наших тел самой двери. И, похоже, она начинает вибрировать вместе с нами. Я отодвигаюсь назад, не отпуская её бедёр и не останавливаясь, толкаю её аккуратные половинки лобком, превратившимся уже в сплошное мокрое место. Наш пот смешался с соками любви, и, повинуясь законам ньютоновой физики, устремился вниз по внутренним сторонам бёдер, распространяя запах нашей любви. От которого сил только прибавляется, а голова кружится всё сильнее.

Она упёрлась руками в ребро выступа и отталкивалась, насаживаясь на мой член, шумно дыша. Голова в волнах волос, распадающихся из кос, то ныряет между рук, то вскидывается вверх, то поворачивается ко мне лицом, чуть видимым из-за потока волос на нём, и вновь ныряет между рук. Вулкан уже не кипит, он обжигает меня, при каждом прикосновении. Пальчик с аккуратным маникюром исколол мне мошонку, но это нравится, так как сейчас, именно сейчас, в этот момент мы вместе кончим.

Пять хищных коготков вцепляются в мои яйца, вжимают их в пламя вулкана, привязывают меня к ней, не давая выдернуть зажатый член. Теперь я понимаю как это сложно и больно, когда хочешь выдернуть член, а он крепко зажат. И, похоже, что ещё чуть-чуть и стальной обруч её дырочки, отсоединит мой член от меня. Она же встаёт на цыпочки, переступает с ноги на ногу, закусывая губы, удерживая от того самого стона-рыка. Но он рвётся изнутри, сотрясая гибкое, сильное тело мелкой дрожью. Я шлёпаю её по заду — звонко, но не больно. Она вскрикивает от неожиданности, подаётся вперёд, стальной обруч соскальзывает, и член, с громким и смачным чмоканием, выскакивает из западни. От радости освобождения член ухает мощным зарядом спермы на попку, спину, заливая и меня, прижатого всё теми же бескомпромиссными коготками к округлостям её попки. Она стоит, не двигается, прислушиваясь к себе, мне, миру внутри наших тел. Внешнего мира сейчас нет. Есть только я, она, наше дыхание, тела, дрожащие от прокатившегося по ним оргазма. Всё остальное потом.

Потом мы сидим на полу в прихожей, вытянув ноги и упираясь спинами в шершавую ткань обоев. У нас нет сил. Мы сидим молча, прижавшись тесно к друг другу. Она держит голову на моём плече, я опираюсь своей головой на её голову, и оба мы смотрим вперёд, где у самых ног лежит полоска трусиков Вики. Нам хорошо — и от бессилия, и от наступившей расслабленности тел, и от звука шагов проходящих по лестничной площадке соседей по подъезду. Нам просто хорошо.

— Хорошо. — Она шепчет, не обращаясь ко мне. Просто, в никуда, в вечность. — Хорошо.

— Очень. — Я отвечаю ей. — Очень.

— Ты, знаешь, она девочка.

— Конечно, не мальчик. — Я вздыхаю, но тут же воздух встаёт колом в горле. Дошёл до меня смысл её слов. — Ты, чего, серьёзно?