Развод по-белорусски

в этом деле абсолютного совершенства. Фишка в том, чтобы выражаться красноречиво, без особых матов и одновременно креативно. Толкать гениальные, шокирующие идеи и делать это, не моргнув глазом. Предлагать постричься всем в монастырь или продать квартиру и уехать в Гоа, уволиться и переехать жить к её родителям в другой город, у них были две дачи, которые бы нас прокормили, или заняться совместным бизнесом — продавать чебуреки на рынке (она хорошо их печёт). Но делать-то что-то надо с этим, говорил я ей. Не сидеть же, сложа руки, выматывая друг друга!

Она тоже поменялась. Стала часто пошлить, говорить о вкусе спермы и членах в попе, хоть сперму она попробовала всего один раз в начале и сразу побежала выплёвывать в ванную. Анала у нас тоже никогда не было. Но каждый раз Даша завершала свои грязные шуточки фразами типа:

— Ужас, какая я стала с тобой пошлячка.

Смелости осуществитьмоё предложение и найти себе любовника у неё никогда бы не хватило. Не забывайте, она выросла в пуританской семье, в Советском Союзе к тому же, она помнила, как Брежнев умер (!) — тогда мультиков весь день не было, короче, она выросла в социуме, где секс вне брака всегда был табу. Измена — страшный грех.

Я вырос на заезженных видеокассетах с немецким порно. До сих пор в деталях помню каждую сцену и фразы на немецком, которые я даже, выучив впоследствии немецкий, не могу понять. Потом, когда появился интернет, я уже вырос и всякую ерунду не запоминал.

Так что мы — ещё та парочка. Но всему есть предел, и в конце прошлого года я чётко выяснил график работы ЗАГСа (того самого, где мы расписались) и, не сказав ни слова, зашёл однажды туда и подал заявление на развод. Вернулся домой со спокойной душой и чувством исполненного долга. Там буря ещё не стихла, наоборот только начиналась. Ребёнок в саду, чем ещё заняться фрилансеру и доценту кафедры психологии? Не сексом же.

Я сидел на ноутбуком, как сейчас, слушал эту орущую бабу и злорадно улыбался. А потом молча показал ей копию заявления на развод, и она сразу успокоилась. Пошла на кухню, огорошенная. Посидела там минут пять. Вернулась. Улыбается, спину выгибает, как кошка, ползёт уже ко мне за минетом. Думает, так всё просто. В очередной раз прокатит. Тысячу раз прокатило, и в этот прокатит. Но я ей — фиг, ничего не дал. Вежливо отказал. Тогда она снова на кухню смоталась. Накрутилась там. Пришла, начала разглагольствовать о том, как ребёнок без отца будет расти. Как это плохо с психологической точки зрения. Знает же, на какие точки давить. Мои родители тоже развелись. Мы опять, слово за слово, разругались, и я завёл старую песню про то, как она найдёт себе другого мужчину, тот будет намного лучше.

Она обычно не обращала внимания на этот аргумент, думала я шучу, но в этот раз тяжело вздохнула:

— Ты так хочешь, чтобы я нашла