Рыжая ворона

человеком. С ее, Леночкиным, мужем.

Я уважительно отнесся к ее отказу от секса. Этому уважительному пониманию было только одно объяснение. Одно, самое логичное — я ее, Леночку, полюбил.

Никаких отношений у меня с другими девчонками уже не было. Свидания с Леной приносили душевные, но не физические удовольствия. Вскоре желание секса, познанного на тот момент жизни, перешло в навязчивое желание. И мне лишь оставаясь верным Лене, приходилось подавлять его в себе. Спустя два месяца я, когда мы были у нее дома одни, сделал еще одну попытку. Результат тот же. Дальше поцелуев в губы дело не пошло. Леночка возбужденно дышала, когда я целовал ее шейку и гладил сквозь майку упругую девственную грудь, но затем она резко вырвалась.

— Владик, ну мы говорили об этом. Нельзя. И я обещала родителям. Извини.

Извини... Я помрачнел. Если дело касалось родителей и ее обязательств перед ними, все становилось на свои места. И на секс без свадьбы с Леной нет смысла рассчитывать. Такой жесткий вывод я сделал, чувствуя, как ноет мой неудовлетворенный член. Неудовлетворенное тело. Неудовлетворенное самолюбие. В грустных чувствах я возвращался поздним вечером от Лены к себе домой. Вдруг, уже заходя в подъезд, замечаю знакомую фигурку. В темноте словно вспыхивает от огня ее волос. Конечно же, она.

— Здравствуй, Влад, — приветливо здоровается Маринка. Чувствую себя одиноким, даже злым. Я не готов жениться на Лене, в девятнадцатилетнем возрасте не хочется ответственности, хочется другого. Но я хочу и ее любви. Маринка отрывает меня от моих мыслей.

— С Ленкой своей поссорился? — спрашивает это чудо. В курсе моей жизни, все как всегда. Она по-прежнему влюблена в меня, хотя я не дал ей ни одного шанса. Злость от своего неудовлетворения я выплескиваю на нее.

— А ты хочешь меня утешить? — с сарказмом спрашиваю я. Маринка одета в короткое легкое платье с вырезом, открывающем колобки ее грудки. Взгляд опускается ниже, и я лицезрю ее ровненькие соблазнительные ножки. Не такие изящные как у Лены, но очень даже ничего. Она замечает мой взгляд и, мне кажется, еле заметно улыбается. Маринка почувствовала мой голод, мелькает у меня в голове. Вдруг думаю, что она всегда чувствовала мои мысли и настроение. Иначе как бы она сегодня подкараулила меня здесь? О том, что мы встретились случайно, я не хотел думать. Не мог. Мне было слишком грустно.

— Хочу, — ответила она, мягко, тихо, как бы в тон моей грусти. Ночная прохлада еще больше усилила желание тепла. Во всяком случае, торчать двум молодым подросткам в подъезде ночью было смешно.

— Пойдем, — сказал я. Почти приказал. Она послушно поплелась со мной. Инстинкт сам определил место прогулки. Мы оказались на речке, на том самом обрыве, с которого она так борзо прыгнула вниз. Тогда мы познакомились. Никого вокруг, и обрыв, и пляж констатируют пустоту. Даже луна сегодня тусклая, обрезанная, словно не хочет меня замечать. Не хочет помешать мне. Что ж, значит такая