Дело было в «Техасе» (воспоминания сексуального гангстера)

лифчике и почти прозрачных вишневого цвета трусиках. Разлив коньяк по рюмкам и вооружив молодую женщину солидным бутербродом, мы сели за стол и чокнульсь. Звук стекла сомкнутых рюмок обозначил начало нашего знакомства.

— За любовь! — поднял я вверх рюмку.

— Поддерживаю! — Зоя подняла свою.

Мы выпили, закусили и красотка решила рассказать о себе. В ее рассказе не было ничего нового. Уездный городок, десятилетка в школе, помощь маме по хозяйству, мелкие встречи с парнями у которых высшим понятием любви к женщине было желание как бы поскорее затащить девушку на сеновал.

— И как там, мягко? — решил уточнить я.

— Прекрасно! Вот только сено иногда колется и в туалет далеко, приходится брать с собой ведерко... рассмеялась она.

— Ну, а каковы деревенские Дон-Жуаны? Разбираются что к чему?

— Конечно. Что же здесь секретного? Сейчас каждая девчонка знает, что родители нашли ее не в капусте, а в родильном доме...

— Ну, а дальше какие этапы были на жизненном пути? — спросил я опять.

— Известно какие. После десятилетки, сельхозинститут в областном центре, диплом агронома, кандидатскую по агрономии защитила, и опять сюда...

— А замуж как вышли?

— Он на меня глаз положил, когда я еще десятый класс тут заканчивала, ну а после института, вообще не отходил. Человек он хороший, спокойный, хозяйственный, партийный, считай втрое лицо в совхозе. За такого любая мечтает выскочить, а тут он сам пришел к родителям моей руки просить, я для виду побрыкалась маленько, но тут же согласилась, зная какие бойкие девчонки за ним ухлестывают.

— А дети у вас есть?

— Сын, Артур, пяти лет. Умный такой, как Высоцкий поет, «Страшно аж жуть»,

— А почему ко мне пришла? Неужто я лучше?

— Не знаю. Вы мне сразу понравились, когда свою роту на футбольном поле строили по прибытию. Сразу почувствовала, что передо мной настоящий командир...

— Спасибо. Я встал притянул ее к себе и крепко поцеловал в дрогнувшие губы..

— Смотри, Зоинька, как бы потом жалеть не стала. Я человек здесь временный, закончится уборочная и опять к своему «Тихому океану» вернусь. Там у меня жена, дети...

— А я и не мечтаю об этом. Слишком высоко и далеко вы от меня. Мне бы только счастья бабского хоть кусочек вымолить у судьбы,,,

— Тогда раздевайся, — сказал я, чокаясь с ней последней рюмкой.

Она быстро сняла лифчик и трусики. У нее было стройное, белое тело, как на картине «Фрина на празднике Посейдона», что висит в Питере в Русском музее.

... Мы лежали на спине, уставившись глазами в темный потолок. Зазвонил телефон. Я встал, взял трубку. Дежурный по роте доложил о вечерней поверке и известил, что совещание у комбата переносится на после завтра. Это меня обрадовало. Значит вся ночь моя. Я подошел, присел, протянул руку, под одеялом, нащупал ее промежность и нежно пощекотал пальцем. Она засмеялась.

— Лучше чем-нибудь более серьезным пощекочи, — предложила она.

— Будет вам и белка, будет и свисток, усмехнулся я и навалился на