Сыночек

и замолчала собираясь с мыслями или подбирая нужные слова.

Я с интересом уставился на нее, готовясь выслушать оправдания.

Лена нервничала, ломала руки, кусала губу глядя в окно, теребила край белой блузы.

Пауза затянулась и наконец она выдала:

— Я могу?... Я хотела... попросить оплату за эту неделю...

— Нет! — отрезал я, едва сдерживаясь от возмущения и наглости.

—... авансом. — закончила она быстро глянув на меня, словно не расслышав мой отказ.

— Нет! — повторил я. — Я плачу деньги за работу, а не за красивые глазки.

— Но я...

— В доме не прибрано! Да я даже поужинать не могу!

— Я не успела. Я завтра приду. Я все сделаю! — у нее в руках завибрировал мобильный, мельком глянув на экран, девушка сбросила вызов и вновь уставилась на меня с молящим взором.

— Завтра ты не придешь! Потому как ты в следующий раз ты должна прийти в субботу. А сегодня только среда! И у меня тоже есть свои планы на эти дни.

— Виктор, мне очень нужны деньги! Сегодня.

— Отрабатывай смену до конца, и я заплачу.

— Но я не могу. Мне пора. Мне нужно идти. Меня ждут! — В руках ее снова жужжал мобильный, но Лена не обращала на него никакого внимания.

— А я не могу платить за то, что остался голодным!

— Да как вы не поймете! — закричала она сквозь слезы и в отчаянье прижав руки к груди, приблизилась ко мне почти вплотную.

— У меня мужа с работы уволили... нас с квартиры выгоняют! Куда мы пойдем? Что мне делать?

Она стояла рядом с диваном почти вплотную ко мне, словно готовая встать на колени. И беззвучно всхлипывала, от чего ее безразмерные груди подрагивали в такт. До меня доносился запах ее пота вызванного волнением и слезами, он смешивался с лимонным ароматом моющего средства, которым она мыла у нас в квартире и тонковатым парфюмом, не то шампунем, не то гелем до душа. Но самое главное что я отчетливо ощутил, это сливочный запах, идущий от ее груди, запах женского молока, которое вовсю сочилось из набухших сосков и кружило мне голову.

Тем не менее, она стояла передо мной и всхлипывала, закрыв лицо ладонями. Может она приблизилась, потому что хотела, чтоб я ее обнял и пожалел. Мне было ее жаль (женщины умеют вызывать жалость слезами) но в то же время мне было противно все это, и меня дико бесила вся эта ситуация. Я хотел уже дать ей денег и послать к чертовой матери и просто в сердцах проговорил:

— Могла бы, хотя б еду приготовить! Я с утра на ногах, не жравши, пришел, и что?!

Лена убрала руки и уставилась на меня красными мокрыми глазами, словно что-то вспоминая. Ее пухлые щеки лоснились от слез, грудь тяжело вздымалась от частого дыхания и всхлипов. Странное дело, я глядел на ее раскрасневшееся лицо, розовый румянец щек, слипшиеся длинные ресницы, приоткрытые пухлые губы и именно сейчас, зареванная она казалась мне