Карьера

к нему, что пчелы к улью» — думала Надюха, собираясь намекнуть ему, что пора передохнуть. На экране телевизора уже два негра драли порно-диву: один — в зад, другой — в рот. Та, захлебываясь спермой, целовалась по очереди с обоими.

... Когда он, наконец, вынул свой «шланг», и она глянула на него, то ей показалось, что это пожарная пипка, плачущая от избытка влаги.

— А ты молодец! Вытерпела моего «насильника», — сказал он, уходя в ванную. Она тут же вызвалась помочь ему. Он стоял под душем, а она, не вытерпев сладкой муки от созерцания его «хобота», тут же взяла его в рот. Ей очень хотелось испробовать на прочность этого удивительного мужичка до самого конца. Он тут же схватил ее за голову и насадил ее рот на своего молодца. Ей показалось, что он качает ее целую вечность, она уже устала, но потом она не простила бы себе, если бы не испробовала его в минете. И он оправдал ее желание. И в этом деле он оказался на высоте, напоив ее жадно раскрытый рот из своего волшебного источника.

... Они мылись, хохоча, под горячей струей душа. Она дергала его за повисший член, а он пальцем щекотал вход в ее щель. Они бесились, как новобранцы в бане, но понимали, что и этому веселью скоро наступит конец.

— Хочешь турецкого кофе? — спросил он, когда они голые сидели и обсыхали на кухне.

— Не откажусь, — кивнула она и ушла в туалет. Когда она пришла, кутаясь в его халат, на столе уже дымился ароматный кофе.

— Я на минуточку, — поднялся он и вышел на балкон. Там он снял с веревки большое махровое полотенце, чтобы прикрыть свою наготу. Она в этот момент услыхала вопли с экрана. «Неужто мужички бабу до смерти затрахали?» — подумала она и понесла чашки с кофе в комнату. Перепутав, она его чашку поставила себе, я свою — ему. Он продолжал чем-то шуршать на балконе.

— Вадим. Ты скоро? Кофе стынет, — позвала она.

— Хочешь кофе с коньяком? — принес он недопитую бутылку.

— Нет...

— А я плесну себе немного, — сказал он и подлил в свою чашку коньяку.

... Они сидели на диване и смотрели телевизор. И тут ее поразили его глаза. Они были какими-то отрешенными со стеклянным взглядом.

— Тебе плохо, Вадим? — всполошилась она. Он что-то невнятное промычал в ответ и завалился боком на диван.

— «Боже! Жив ли он?!» — Надя прижалась ухом к его груди. Она ясно слышала нормальный стук его сердца и ровное дыхание. Поняв, что он просто вырубился и может быть от налитого в кофе коньяка, она уложила его поудобнее на диване, а сама стала искать ключ от потайной двери за ковром. Он был в кармане брюк. Надежда открыла дверь, вошла в небольшую комнатку, стены которой были увешаны фотографиями самых красивых голых женщин гарнизона в паре с фотографом. И каково было ее удивление, когда на самой большой из них была запечатлена