Гадкий утенок

Воинский гарнизон был маленьким, и весть о том, что в одну из воинских частей прибыл служить новоиспеченный лейтенант с красавицей женой, вскоре облетела всех жителей поселка. Слух дошел и до жены начальника гарнизона, весьма любопытной особы, осуществляющей покровительство молодым офицерским семьям по линии женсовета.

— Что же ты не делишься со мной новостью? — толкнула в бок мужа любопытная супруга, когда они улеглись в кровать, и он развернул газету.

— Ты это о чем? — брови у мужа обозначились выгнутыми запятыми, хотя он уже догадался о сути предстоящего разговора.

— Не притворяйся. Ты прекрасно понимаешь, о ком идет речь.

— Так это ты про Загорских?

— А что, в наш гарнизон еще кто-то прибыл?

— Гм... Ну, и чего ты от них хочешь?

— Ты, наверное, забыл, что твоя жена — председатель женсовета. Надо же помочь молодым людям быстрее врасти в нашу обстановку?

— И что же ты предлагаешь?

— Пригласи их к нам на ужин в субботу.

— Я попрошу его, чтобы он направил свою жену к тебе в женсовет, ну а там, по-моему, вам нетрудно будет договориться, — ответил муж.

Лейтенант оказался педантом. Точно в 19—00 он позвонил в дверь квартиры начальника.

— Товарищ капитан второго ранга! Лейтенант Загорский с супругой, — начал было докладывать офицер, но хозяин дома улыбнулся и опустил его руку, прижатую к козырьку фуражки.

— Полноте, лейтенант. Вы не на службе. Здесь я начальник, — приветливо улыбнулась гостям дородная Мария Ефимовна, отодвигая в сторону улыбающегося супруга.

— Вне строя я только Николай Иванович, — поддержал жену хозяин дома.

— Виктор, — представился лейтенант, — а это моя Людмила.

Домашние с интересом поглядывали на гостей. Высокий, голубоглазый лейтенант с ежиком волос на голове выглядел молодцеватым, подтянутым, розовощеким юношей. Его Людмила же являла собой полную противоположность. В свои восемнадцать она уже выглядела настоящей дамой. С копной пышных каштановых волос, узко очерченными миндалевидными глазами, осиной талией и китайской ножкой почти тридцать пятого размера при росте в сто семьдесят пять она казалось самой Шехерезадой, сошедшей со страницы арабской сказки.

Познакомившись, хозяйка дома стала представлять гостям своих детей.

— Это Лариска. Наша старшая, — мать подтолкнула к гостям смутившуюся тринадцатилетнюю дочь. Узкобедрая, худенькая, с короткими косичками, круглым личиком и острым носиком шаловливого Буратино, девочка явно не относилась к эталону красоты.

— Это наш «Гадкий утенок», — начал было отец.

— Пап! Ты опять?! — обидчиво воскликнула дочь.

— Ну ладно, ладно. Пока — гадкий, но потом, все знают, утенок превратился в прекрасного лебедя.

... За столом было шумно и весело. Хозяин сыпал анекдотами, которые после ухода дочерей ко сну, становились все более откровенными. Гости смущенно улыбались, а Мария Ефимовна нарочито сердито стучала кулачком по спине мужа.

За полночь гости стали прощаться. Провожая их до двери, хозяин, словно невзначай, положил ладонь на талию Людмилы, а та тут же прижала ее локтем.

«А она сообразительная девочка», — смекнул офицер и пожелал гостям спокойной ночи.

Ночью благополучному семейству снились разные сны. Мария Ефимовна, чмокая губами, доедала аппетитный торт, муж принимал парад