из-за него ли сегодня она кричала, как последняя волочайка (потаскуха), мечтая, чтобы огромный кол Асгрима не выходил из неё никогда?
Лют... Как он там? Вдруг ему плохо и больно, вдруг яд остался в ране, и парень не доживёт до утра... И тогда Хельга больше не прильнёт к нему, не услышит аромат его тела, не вкусит его плоти, не почувствует тепло его рук на своей груди... С этими мыслями Хельга ворочалась всю ночь, время от времени трогая горячий пульсирующий очаг меж своих бёдер.
Хельга проснулась ранним утром, и обнаружила, что мужа уже нет рядом. Наскоро умывшись и одевшись, она выбежала на шумное подворье, где служки готовили коней и провиант для Асгрима и десятка его охранников. На дворе появился сам ярл, и уловив вопросительный взгляд супруги, направился к ней.
— Хельга, сердце моё! Благородный Харальд желает видеть меня на военном совете. В Нормандии неспокойно, то и дело вспыхивают смуты, король боится, что его неспокойные сыновья вновь расколют государство на уделы.
— Возвращайся поскорее, Асгрим, я буду ждать тебя, — нежно промолвила девушка.
— Радость моя, вся печаль и тоска этого мира обрушилась на мою голову. Береги себя и будь мне верной... и, — Асгрим понизил голос, — подари мне наследника...
На нежные речи больше времени не было. Ярла отвлекли от жены, завалив делами и приготовлениями к отъезду. Теперь ничто не мешало Хельге пойти в закрома, и набрать тугую кожаную суму всяческой снеди и сухой чистой ветоши. К тому же, нужно было зайти к знахарке, и попросить у неё лечебных травок. Медлить было нельзя, если она хочет попробовать на вкус лютовы уста...