Долгожданное удовлетворение или первая измена

ее драли, как сучку, которое она никак не могла удовлетворить с мужем, исполнялось сейчас, когда она стояла на коленях перед машиной, когда мощная рука грубо насаживала ее голову на член почти незнакомого мужчины. Глядя на себя словно со стороны она возбуждалась только сильнее. Ее пальчики с остервенением мастурбировали киску, другой рукой она играла с его яичками.

Он отпустил ее голову с трудом переводя дыхание.
— Я сейчас кончу, девочка.

Ксения посмотрела ему в глаза стоя перед ним на коленях, она почему-то ощутила себя собачонкой, ластящейся к хозяину и это распалило ее только сильнее.
— Я хочу чтобы ты кончил мне в ротик, как я тебе.

Она обхватила головку губами и стала резко всасывать и отпускать ее. Он застонал и вцепился руками в сиденье. Она помогала себе рукой, надрачивая его член, она ласкала головку языком, потом заглатывала член в себя, рисовала по стволу восьмерки язычком, потом снова откидывала голову назад обхватывая головку, посасывая ее, потом снова брала член на всю длину. Почувствовав, что он близко, она резко откинула голову, распахнула губки в миллиметре от его головки.

Горячая белая струя вырвалась из него. Он изливался ей на лицо, в ее открытый ротик, а она кончала четвертый раз, горячей влагой на свои пальцы.
С удовольствием глотая горьковатую сперму она чувствовала себя счастливой, впервые за долгое время.

Андрей тяжело дышал, смотрел на нее затуманенным от страсти взором.
— Ты самая лучшая... — он взял паузу, — лучшая... сучка.

Он понял по глазам, что ей не нужно лучшей похвалы.

Она обошла машину, села на свое место. Он застегнул ширинку, посмотрел на нее. Притянул к себе, поцеловав так же долго как и в первый раз. Теперь они чувствовали не только вкус друг друга, но и свой собственный. Для Ксении это было моментом истины, они словно слились воедино. Отjрвавшись от нее, Андрей завел машину и поехал. Они ехали в тишине, по ее телу разливалась истома. Она видела, что он повернул совсем в другую сторону и знала наверняка, что они едут совсем в не в сторону площади Н.

И ничто не радовало ее сильнее.