Что происходит в тишине

было тихо. Я слышал, как мерно посапывают сын и жена. Придвинулся к Тамаре, обнял её и принялся ласкать, как обычно. Проснувшись, она оглянулась в сторону Сергея.

— Ты чего? — спросила она шёпотом.

— Соскучился, милая. Иди ко мне.

— Ты чего, охренел? — она вновь оглянулась на Сергея.

— Да мы быстренько. Давно у нас с тобой не было.

— Вот нашёл время... Ммм... Ну ладно, пошли. Что с тобой делать, чёрт.

— Да негде там, и краской воняет. Давай, быстренько возмёшь. Я щас кончу.

— Что?! Идиот!

— Да ладно! Серёга спит. Давай-давай. Раньше сядешь — раньше выйдешь.

Наклонившись к её уху, добавил:

— Это так возбуждающе!

Она посмотрела на меня глубоким тёмным взглядом. Да уж, про то, что возбуждающе, она уже была в курсе. Я лёг на спину, спустил трусы и приподнял одеяло, и она нырнула с головой под него. Там в его тёмной глубине, её рот опустился на мой член. Мои руки гладили её волосы, ушки, лицо... Она ничего не слышала под одеялом, когда я дал волю своим чувствам:

— То... ма... Тома ммм... Соси... Вот так... Хорошо!... Соси...

Да, она не слышала этого, а восклицал я громким сдавленным шёпотом. Дыхание у Сергея изменилось. Он проснулся и слушал то, что происходило за его спиной. Тома старалась, я охал, а Сергей... Он онанировал. Я видел это. Я представил себя на его месте. Это действительно возбуждающе, когда женщина, которой ты накануне овладел, теперь отсасывает у другого. Вот я охнул, дёрнулась задница Сергея, возбуждённого моими оханиями. Наши члены одновременно эякулировать: мой в рот Тамары, а Сергея — в собственный кулак. Тамара вылезла из-под одеяла, и мы отвернулись друг от друга.

Я следил за ними. Сергей, мускулистый, загорелый, возит на тачке перегной. Плечи, мокрые от пота под палящим солнцем. Тома выносит ему большую кружку холодного кваса. Сын жадно пьёт, а квас льётся ему на грудь... Тамара... Она слизывает терпкую жидкость с его обнажённой груди... А вот её губы прижимаются к его соску, который она ласкает языком. Никогда не видел свою Тому такой! А Сергей? Я вижу, как бугрится ширинка на его рабочих брюках, запачканных землёй. Хочешь, Тамара сейчас опустится на колени и, глядя на тебя снизу вверх собачьими глазами, расстегнёт тебе брюки? И ты запустишь руки в тёплые, нагретые солнцем волосы, а её горячие губы обхватят напряжённый, зудящий от желания член? Я появляюсь неожиданно и улыбаюсь им.

— Сына! Идём-ка, надо поговорить.

Сергей смотрит растерянно, но идёт за мной послушно, хоть и нерешительно. Поднимаемся на мансарду.

— Пива хочешь холодненького?

Никогда не предлагал ему пива, и он удивлён. Я улыбаюсь ему ободряюще и сразу перехожу к делу.

— Нравится тебе Тома, да?

У него вытягивается лицо, затем он стремительно краснеет.

— Пап, ты чего?

Я треплю его волосы вместо ответа, смотрю ему в глаза и говорю со всей серьёзностью:

— Серёжка, я же люблю тебя, сын! Наверное, я всегда мало уделял тебе внимания, был холоден, и мало