Ты помнишь, как все начиналось?

не было сил шевельнуться, настолько хорошо мне было. Звуки возвращались в комнату, потолок встал на место, и я молвила сухим ртом заядлого нарика:

— Теперь три пальца и медленно.

Он начал с трех, вонзаясь в мою пизду словно бур, при этом он не уставал работать ими внутри, возбуждая каждую клеточку влагалища и пропитывая их своим теплом и мягкостью, неспешностью движений. Смотрел опять на мою реакцию, но я не могла остроумно жаловаться человечеству шестистопным ямбом, у меня хватило сил лишь на слабые стоны, напоминающие мычание ягнят:

— Мммм, дааа, четыре...

Сделав руку ковшиком, он начал вгрызаться четырьмя пальцами, орудовать ими как в лаборатории техногенных разработок. Внезапно, вцепился губами в грудь и оттянул сосок, прикусив. Это были настолько чудесные ощущения по своей терпкой боли, которые разливались по кругу вхождения, перетекали на его пальцы и направленным острием, как фокус-луч звезды смерти в «звездных войнах», разряжались в вибрирующую от напряжения матку. Она взорвалась фейерверком мелких брызг. Вырвавшись наружу, они осели маленькими капельками на его руке.

Тут я схватила руку и вытащила ее на свет божий.

— Хватит, а то я сейчас грохнусь в обморок, — с мольбой в голосе и глазах.

Лежала без сил, и кайф от оргазма продолжал гулять во мне, отдаваясь эхом, постепенно исходя на нет.

— Теперь я порадую нашего мальчика. Встань раком и подними попу.

Повиновался беспрекословно. Он знал, что его ждет. Ударила его ладошкой по заднице, оставляя розовый след:

— Это за то, что так долго отсутствовал в моей жизни.

И тут же пряник; — провести язычком по золотому пушку ягодиц, развести руками попу добраться до бархатного ануса, полизать его круговыми движениями, и впиться острием языка на всю глубину, которая возможна, выдавливая при этом его стоны. Облизнуть палец, нежно вставить ему в попу, прокладывая дорожку в ребристое чрево, вверх-вниз, расширяя дырочку, далее добраться до простаты и оставить свою печать кончиком фаланги.

Хлопнув по попе, сказала:

— Пора возвращаться из страны грез.

Он переворачивается на спину, провожает меня тянущимся как жвачка взглядом и отключается.

— Счастье надо выстрадать полностью, кобелина.

Я беру его хуй, провожу языком от корня до головки, вторгаюсь кончиком языка в дырочку, и далее к яйцам. Поиграть с одним яйцом, вторым и всосать их себе в рот. Вставляю пальчик в попку и окончательно останавливаюсь на минете. Буквально пару движений шершавой нежностью языка, пососать, как конфетку, провести кончиком по уздечке и головкой хуя по губам. А потом завершающим аккордом, крепко сцепив губы кружком, жестким темпом до упора, и он разряжается в глотку скопившейся спермой.

Мы лежим рядом, и готовимся к дальнейшей ебле. В ход пойдет насадка и вибратор. Настроение такое пьянящее, будто я напилась амброзии, и легкие думы тучками проносятся в голове:

— Вот охуеть, как я могу сильно излучать уверенность в своей красоте и власти. Полное отсутствие стыда, готовность спустить с поводка любые желания и получить от этого удовольствие, и еще что-то разнуздано — пьянящее, сильнее шампанского.

Столько в