Два пенса. Часть 6


по всему побережью, вывозили на морские прогулки на шикарных яхтах и в романтические поездки в горы. Покупали ей дорогие ювелирные украшения, модные платья, стильную обувь, элегантные дамские сумочки, в общем, всё, что ей нравилось. А она, в свою очередь, дорожив каждым своим клиентом, профессионально, мастерски и искренне доставляла неземное, фантастическое удовольствие мужчинам...

Но детство Моники было очень трудным. С тех пор, как в автокатастрофе погибли её родители, бабушка занимала значительное место в её жизни. Внезапная смерть отца и матери, сорвавшихся с горного серпантина в глубокую пропасть, коренным образом изменила их жизнь. Пенсии, конечно, не хватало, и они жили очень бедно, во многом себе отказывая. Когда Виктории исполнилось 17 лет, бабушка умерла, оставив девушке в наследство свой маленький домик на окраине города.

Незадолго до смерти, бабушка сказала повзрослевшей внучке: «Оставайся целомудренной до свадьбы, Викушка. Выходя замуж, я была девственницей, это нормально. Зато твой муж никогда не сможет упрекнуть тебя твоим прошлым или относиться к тебе как к проститутке». Она, всем сердцем любя внучку, хотела, чтоб девушка могла шагать по жизни с высоко поднятой головой, никому не давая повода для сплетен.

Оставшись совсем одна, бедная девушка долго не могла прийти в себя. Но рядом не было никого, кто бы мог помочь и, поэтому, ей пришлось устроиться официанткой в кафе. Работая целый день и порхая между столиками как бабочка, Вика чувствовала, что работа ей нравится. Условия и зарплата её вполне удовлетворяли. Клиенты не приставали, считая, что она ещё несовершеннолетняя. И правда — если не считать не по возрасту развитую грудь девушки, то выглядела она лет на пятнадцать. Иногда, Виктория, даже, оставалась ночевать в кладовке кафе, посреди коробок с продуктами и бутылок с алкоголем и минеральной водой. Для неё этот укромный уголок, надёжно скрытый от посторонних любопытных глаз, был истинным раем. Тут можно было принять душ, спокойно, в одиночестве, расслабиться после тяжёлого дня, не опасаясь чужих взглядов. В один из таких вечеров, случилось событие, которое полностью изменило её жизнь.

Как-то раз, владелец кафе, высокий сильный мужчина, задержался на работе дольше обычного. Звали его — Леонид Мойсеевич. С виду он походил на грека и у него была очень необычная внешность — живые, бегающие, чёрные глаза, чёрные волосы, смуглая кожа, крупные ноздри и губы, отточенный профиль. Голос был приятный и звучный, немного с хрипотцой, от которой девушку пробирала дрожь. Он был старше Виктории на 20 лет, имел жену и детей и очень хорошо относился к юной подчинённой — ценил её за честность, работоспособность и усидчивость.

Поздно вечером, когда клиентов уже не было, кафе закрылось, а персонал разошёлся по домам, Виктория стала готовиться ко сну и, как только разделась до трусиков и приготовилась лечь в постель, вдруг, абсолютно неожиданно, к ней в кладовку зашёл Леонид Мойсеевич. Он внимательным взглядом окинул почти голую «лолиту». Волосы на голове у девушки были аккуратно уложены на ночь, детские щёчки походили 


По принуждению, Потеря девственности, Романтика
Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только