Виновен

казалась крепче, чем когда-либо, ведь он отвечал на ее выражения привязанности и сексуального желания с такой же любовью и рвением.

Питер был в агонии. Притворяться, что он в порядке, было самым трудным, что он когда-либо делал — даже труднее, чем скрывать свою вину после собственной измены. Он не мог перестать воображать Андреа с ее анонимным любовником, и осознание его собственного поведения не мешало ему страдать от ужасных чувств обиды и предательства. Был ли ее любовник лучше в постели и в жизни? Мог ли он заставить Андреа желать, чтобы она вышла за него замуж, или просто желать его, его члена, секса с ним?

В этом отношении, как Питер мог знать, что это было только один раз? Возможно, ее роман был просто продолжением других измен, несмотря на ее очевидную любовь к мужу? Или это была вообще не любовь — просто чувство вины, или жалость?

К субботе днем его мучения стали слишком явными, чтобы скрывать их, и Андреа спросила его об этом за обедом.

— Что тебя беспокоит, Питер? Обычно, когда у тебя на уме что-то есть, ты просто говоришь это, но сегодня я почти слышу, как гудят твои мысли.

Она нежно улыбнулась ему, когда говорила это. Андреа не думала, что тревога ее мужа имела какое-то отношение к ее неверности — любовная неделя, которую они провели вместе, освободила ее от этого беспокойства.

Питер смотрел на нее, и его сердце было полно любви, вины, боли и тревоги. Он ждал идеального времени, чтобы провести этот ужасный разговор. Сейчас момент не был идеальным, но он понял, что ждать не стоит.

Он посмотрел на нее и проговорил мягко.

— Это был первый раз, когда ты изменила мне?

Андреа в шоке посмотрела на него.

— Питер, я... я не знаю, о чем ты говоришь!

Он просто улыбнулся, так мягко и так грустно, что слезы выступили у нее на глазах.

— Дорогая, ты не должна мне лгать. Это было бы хуже всего. Давай просто поговорим о том, что случилось, хорошо?

Внезапно она всхлипнула, уронив голову на руки:

— Мне очень жаль! Я не... это... Я никогда не хотела этого делать, Питер! Это был один раз, клянусь, одна глупая ошибка в прошлую субботу вечером. Я бы отдала все, чтобы забрать это, что угодно, чтобы не делаеть тебе больно.

Она плакала, закрыв лицо руками, и когда Питер обошел кухонный стол, чтобы поддержать ее, нежно поглаживая ее волосы, она просто заплакала сильнее. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла немного успокоиться и отдышаться.

Она посмотрела на него сначала с ужасом, затем с потрясением, увидев, что он грустно улыбается, вместо того, чтобы смотреть на нее в ярости.

— Я понимаю больше, чем ты думаешь, дорогая, — тихо сказал он, взяв ее за руки — Почему бы нам не сесть в гостиной и не поговорить?

Чувствуя себя оцепеневшей, опустошенной и испуганной, она позволила Питеру провести ее в гостиную и посадить на диван. Он подвинул стул и сел