В гостях у Ричарда Гронье

она быстро поцеловала меня, поворачиваясь ко мне спиной. Я задавался вопросом, кому из нас будет труднее заснуть той ночью. Проходили минуты или часы — я не знаю — но ее дыхание оставалось прерывистым. Видимо, она не могла перестать думать о своём любовнике. Не знаю, когда я заснул, возможно уже под утро.

В течение нескольких следующих недель я внимательно наблюдал за Лиз. Я хотел, чтобы она вернулась ко мне. Я хотел, чтобы она вспомнила обо всём, что у нее было — со мной и девочками — чтобы понять, какую ужасную ошибку она совершила, и как ей повезло, что наш брак не был разрушен. Я хотел, чтобы она снова полюбила меня — так, как любила до Гронье, до лейкемии Карли, до того, как наши жизни начали разваливаться.

Само собой, я не мог знать, что получу в итоге.

Несмотря на все мои наблюдения, первое время почти ничего не происходило. Лиз не менялась. Многие дни она вела себя отрешенно, по-прежнему проводя вечера у окна и бесцельно глядя на улицу. Порой мне казалось, что она просто излучала чувство боли и утраты, хотя она всегда отмахивалась от меня, если я спрашивал об этом.

В первую неделю мы занимались любовью пару раз, и я заметил некоторые странности в ее поведении. Когда мы оказались в миссионерской позе, Лиз ни разу не открыла глаза и не посмотрела на меня — она даже не улыбалась мне, как обычно. Возможно она боялась, что ее взгляд что-то выдаст, или же просто хотела думать, что я — Ричард Гронье.

В пятницу, через девять дней после моего визита в Гронье, наступил Хэллоуин, и девочки были в восторге. Едва мы успели поужинать, как они обе вытащили меня на улицу. Как всегда, я пошел вместе с ними, а Лиз раздавала конфеты детишкам у нас дома.

Из-за праздничного настроения и всех тех сладостей, который они потребляли, девочки не спали почти до 11 часов вечера — слава богу, что это были выходные. Мы с Лиз улыбнулись друг другу, когда, наконец, уложили их в постель.

Я решил немного почитать перед сном, а спустя некоторое время она вошла и села рядом со мной. Перед тем как выключить выключил свет, она сказала:

— Алан? Я не в настроении заниматься сексом сегодня вечером, но можем ли мы просто... прижаться друг к другу?

— Конечно, — мягко ответил я, и она прижалась ко мне, уткнувшись лицом в мою шею.

Долгое время мы просто спокойно лежали в объятиях друг друга. Я уже подумал, что она, возможно, захочет так заснуть, но внезапно Лиз подняла голову и тихо сказала:

— Алан, мне очень жаль.

— За что? — ответил я немного удивленно.

— Я не знаю... за всё. Но особенно за то, что мы были такими... отстраненными друг от друга последние пару месяцев. Я знаю, что после всего этого кошмара с лейкемией Карли мы все были просто истощены. Но потом... я... я знаю, что в последнее время я сильно