В гостях у Ричарда Гронье

держаться — всё та же улыбка, без постукивания или нервных движений — и прошла примерно минута, прежде чем он заговорил.

— Что ж, мистер Хендрикс, чем я могу вам помочь?

— Мистер Гронье, — тихо сказал я — мою жену зовут Лиз Хендрикс. И сейчас я держу ваши яйца в своих руках. Как сильно я их сожму, зависит только от вас.

Он помолчал, но на этот раз не смог удержать пальцы от легкого подрагивания.

— Боюсь, я не понимаю... — произнес он как можно более спокойным тоном.

— Ты трахал Лиз, — сказал я все еще очень тихо — У меня есть фотографии. И я почти уверен, что они могут стоить тебе этого красивого офиса, твоей престижной работы и доступа к состоянию твоей супруги.

Он с тревогой взглянул на конверты у меня на коленях, но буркнул:

— Извините, я не понимаю, о чем вы говорите.

Это оказалось веселее, чем я надеялся! Я долго сидел, затем молча передал ему первый конверт.

Когда он открыл его и взглянул на фотографии, он расслабился и, широко улыбаясь, сказал:

— Но это не доказывает ничего, кроме того, что мы с Лиз входим и выходим из конференц-зала.

— Мотель, — сказал я — Шоссе 52 в Ривервью-Хайтс. Довольно дешево с твоей стороны, тебе не кажется?

Он встал, надеясь избавиться от меня.

— Эти фотографии ничего не доказывают, мистер Хендрикс. Я должен вас попросить...

Не вставая, я передал ему еще один конверт. Он открыл его и вытащил единственную фотографию, неотрывно смотря на нее какое-то время. Затем сунул её обратно в конверт, откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам. Он выглядел очень несчастным.

— У меня есть еще несколько десятков таких же, — сказал я — С копиями в нескольких безопасных местах.

Мы сидели молча. Я наблюдал за ним, а он бесцельно смотрел на стену позади меня, осмысливая и анализируя ситуацию.

— Чего ты хочешь? — сказал он наконец.

— Как долго это продолжается? — спросил я — И почему?

Он рассмеялся.

— Потому что твоя жена — конфетка, мужик, на случай, если ты не заметил! Я захотел ее, едва увидел. Ты когда-нибудь видел мою жену? — я покачал головой, и он продолжил — Она весит 250 фунтов, и потеет! Она... ну, ты понимаешь. Лиз великолепна — она гораздо горячее, чем моя «чашка чая».

— Сколько?

— Около месяца. Мне потребовалась вечность, чтобы залезть к ней в штаны, если хочешь знать. Я работал над ней все лето — красиво и медленно, очень тонко, просто профессионально. Она боролась с этим, продолжала рассказывать мне, как любит тебя. Обычное дело. Все они так говорят. Правда большинство из них сдаются гораздо быстрее. Вероятно, только в конце сентября она...

— Достаточно, — сказал я — Ты ответил на мой вопрос.

Несмотря на своё затруднительное положение, он не смог полностью скрыть самодовольную ухмылку. Ему, должно быть, было весело сидеть за столом напротив бедного мужа-рогоносца. Я задавался вопросом, было ли это частью удовольствия для него — не просто трахаться с красивыми женщинами, но и унижать их мужей, ощущая себя