Терри и Лори

с тобой разговаривать, так что просто уходи и оставь меня в покое.

— Но почему, чёрт возьми! Ты не думаешь, что я, по крайней мере, заслуживаю объяснений?

— Я ничего тебе не должен, Лори, и ты не можешь быть настолько глупой, чтобы не знать, почему я собрал вещи и уехал.

— Ну, не знаю, Терри, не знаю и понятия не имею. Только что у меня был любящий муж, а в следующую минуту его нет, и я не знаю почему.

— Ты хочешь сказать, что действительно думала, что можешь пойти куда-нибудь, подцепить какого-нибудь чёрного парня, трахнуть его, а потом вернуться домой ко мне, и всё будет просто замечательно? Неужели ты не знаешь меня?

Лицо Лори побледнело, и она сказала: — Это всё из-за этого? Боже мой, Терри, неужели ты думал, что я действительно так сделала?

— Конечно. Это то, о чем ты говорила месяцами. Не проходило и недели, чтобы ты не спросила, готов ли я позволить тебе это.

— Черт возьми, Терри, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я никогда бы не сделала ничего подобного без твоего позволения. Да, я этого хотела, но не вопреки тебе. Ты не можешь думать, что я это сделала.

— Конечно, я уверен в этом. Ты прямо сказала мне, что собираешься встретиться с парнем, и ушла. Когда дверь закрылась за тобой, наш брак закончился.

— Я ничего не делала, Терри. Это был день рождения моей матери, и она была так одинока с тех пор, как потеряла отца, что мы с сестрой взяли её на ужин.

— Ну да, конечно!

— Спроси у мамы. Спроси у сестры. У меня есть квитанции по кредитным картам. Это правда, Терри. Честное слово, я была с мамой и сестрой. Я не выходила и не подбирала никого.

— Тогда почему ты сказала мне, что собираешься? Почему ты просто не сказала мне, что ужинаешь с семьёй?

— Ты помнишь, какой тогда был день, Терри?

— Кажется, это была среда, а что?

— Ты помнишь дату?

— Нет, мне придётся вернуться и посмотреть календарь.

— Это было 1 апреля, Терри, День дураков. Это была шутка, Терри, просто глупая первоапрельская шутка. Я не занималась сексом с другим мужчиной. О, Боже милостивый, это так хреново, — и она заплакала.

Да уж, подумал я, и что теперь, чёрт возьми, мне делать?

Я сделал глупость. Я сразу понял, что она говорит мне правду, но её шутка — её больная маленькая шутка — причинила мне больше боли, чем она могла себе представить, и я не собирался обнимать её и говорить: — Ну-ну, милая, всё будет хорошо, всё прощено.

Я заставил записать всё, что она делала в тот вечер. Я хотел знать время, места и имена всех, кого мы знали, кто мог видеть её. Я убедил её, что не верю ни единому слову и собираюсь тщательно проверить её историю. Я сказал ей, что вернусь к ней, а потом сел в машину и уехал, 

---

---

Вернуться назад