Пьяная

Чем ближе время к могиле, тем чаще мысли поворачиваются в прошлое, тем чаще охватывает грусть, что что-то можно было сделать не так, что-то... Но, с другой стороны, если что бы сделал по-другому, то жалел бы сейчас, что сделал так?... А, всё правильно: Судьба...

Был у меня один приятель. И дружили мы с юности: жили в одном доме. Он был старше и чуть раньше меня женился. Лет через десять он работал монтажником — высотником и часто уезжал в командировки...

... В тот день у меня на заводе выплатили премию. Обрадовавшись лишней «копейке», я беру две «бомбы» и еду к нему в гости. Дверь открывает жена...

— Здравствуй. Хозяин дома?

— Не угадал. Он вчера в командировку укатил.

— Эть, чёрт возьми, — сокрушённо говорю я, размышляя одновременно: «с кем портвейн хлопнуть».

— У тебя дело к нему? — спрашивает она.

— Да нет... Думал винишка с ним выпить... Стакан одолжишь?

— Да и кусок хлеба дам. Заходи. Ребят нету. В деревне... Одна я мыкаюсь

.

Я прохожу на кухню, достаю первую бутылку.

Она ставит на электроплитку сковородку с картошкой, достаёт хлеб, стакан.

— А ты-то примешь? — спрашиваю я.

— Да, придётся составить компанию, — с чуть наигранной неохотой, она достаёт и себе стакан.

Мы выпиваем. Через некоторое время ещё по стакану. Когда дело доходит до третьего раза, она уже сама тянется за своей долей. Наконец бутылка заканчивается. Я встаю. Время девятый час вечера, а мне ещё на трамвае минут сорок «пилить».

— Ладно, спасибо за компанию, но мне пора.

— Я смотрю: у тебя ещё одна «бомба» есть, — говорит она.

Я киваю в ответ.

— А не боишься, что хулиганы отнимут?... Может, ещё по стаканчику?

Не думал, что она так любит выпить. Да, ладно: время ещё есть.

Мы вновь усаживаемся за стол. Я разливаю вино по стаканам. По полным. Она лихо, не отрываясь, выпивает.

Чувствую, что здесь дело этими стаканами не закончится. Так и случается...

К десяти часам бутылка пустеет. Я вновь поднимаюсь из-за стола.

— Ну ладно, мне пора идти.

— Куда ты? На ночь глядя? Оставайся. На ребячьем диване переночуешь.

А точно. Дома знают: куда я уехал. То, что ночую здесь иногда — известно. Да и пьяненьким, одному шастать по трамваям и ночным улицам — большого желания нет.

— Хорошо, — я прохожу в детскую комнату, раздеваюсь, говорю в другую комнату «спокойной ночи», ложусь. Вскоре начинает подбираться сон...

— Эй! — сквозь сон слышу её голос.

«Случилось что?»

Поднимаюсь, шлёпаю в большую комнату. Она лежит на постели, под одеялом. Над кроватью зажжённый «ночник» освещает её лицо.

— Случилось что? — спрашиваю.

— Здесь теплее, — говорит вдруг она и скидывает одеяло с себя.

Боже, она лежит совершенно голая, и уже раздвинув ноги.

Я, застыв от неожиданности, не двигаюсь с места.

— Иди, — она протягивает руку, берёт меня за трусы, тянет к себе. Я делаю шаг, оказавшись стоящим около кровати. Она забирается рукой под резинку трусов, касается моего «друга».

— Какой он у тебя сильный, — её пальцы теребят «друга». И продолжает говорить: — Иди. Иди скорее.