Дочки-матери. 28—31

Корчагин нашёл Солнцева на кухне, тот уже закончил приготовления салата и картошки, унылым взглядом обводил поле боя, нервно сминая полотенце в руках.

— Чего такой грустный? Случилось чё? — Миша прищурился, ухмыляясь краешком губ.

— Да, можешь быть доволен. Вероника меня изнасиловала.

— Даже так, — Корчагин удивлённо повёл взглядом по кухонной идиллии.

Все кастрюльки и сковородки, начисто вымытые, лежали на своих местах. Сарказм Андрея с густым налётом раздражения вызвал у Миши лёгкое замешательство.

— Она что, плохо тебя обслужила? — он бросил осуждающий взгляд на Солнцева.

— Отлично обслужила, по первому разряду.

— Тогда я что-то не понимаю. Ты чем-то недоволен?

— Это ведь ты её подговорил? — Андрей презрительно скривил губы.

— И что? — Корчагин расцвёл в улыбке. Он наконец смекнул, что к чему.

— Нафига было это делать? — Андрей улыбнулся. Его взгляд смягчился.

— Ну надо ж ей сначала по очереди с нами попробовать, перед тем как сразу с двумя, — Миша подмигнул. Его правый глаз сощурился медленно и качественно, как в замедленной съёмке. Губы при этом съехали набок в ухмылке, вся правая сторона лица сморщилась вокруг глаза.

— Так вот к чему всё идёт! — Солнцев окончательно подобрел, его белые зубы обнажились в улыбке.

— А то! — Миша походкой главнокомандующего шагнул к кастрюле, прошвырнулся по кухне, заглядывая в салатницы. — Молодец, — похвалил он. — Настя сказала, что ты картошку лучше всех чистишь, — он захмыкал в нос, бросая косой взгляд на смущённого Андрея.

— А что она ещё рассказывала? — спросил тот, аккуратно откладывая кухонное полотенце в сторону.

— Про тебя или вообще? — Миша наклонился к окну, окинул взглядом пустынную дорогу.

Андрей хмыкнул, отворачиваясь. Задумчивая улыбка заиграла на его лице.

— Вероника — трепло несусветное, — произнёс он с расстановкой. — Ты веришь всему, что она говорит или выборочно? — он перевёл взгляд на Корчагина.

— Выборочно, конечно, — Миша улыбнулся с хитрецой. — Знаешь, как у нас говорят: доверяй, но проверяй.

— Это точно, — Андрей покачал головой. — Сказала мне, что мама её шалавой обозвала. Болтает, наверное, сейчас в саду всё, что в голову взбредёт, — Солнцев стиснул зубы, сощурился.

— Пускай болтает, — Миша с весёлой улыбкой на лице заглянул в другое окно, выходящее в сад. — Страна должна знать своих героев. Сколько раз ты её чпокнул, пока нас не было, а? — Корчагин заглянул в хмурое лицо Солнцева, пытаясь угадать. — Два? Да-а-а, вижу, что два. Ей одного всегда мало было. Вот погоди, чпокнем её как-нибудь вдвоём, посмотрим, что она запоёт, — он направился к выходу из кухни, обернулся. — Шалавой, говоришь, назвала? Мамочка у неё тоже не промах. Видел я однажды эту маму. Какая яблонька, такое и яблочко, — довольный он вышел на крыльцо.

Солнцеву было не до смеха.

«Болтливость Вероники до добра не доведёт», — мысленно смирялся он с предвестником грозы.

29

Вероника высоко подлетала на качелях, откидываясь спиной назад. Её волосы разлетались на ветру, почти касаясь травы. Она радостно улыбалась, прокручивая в голове секс с дядей Андреем.

«Дядя Миша всё равно круче!» — думала она, ухмыляясь.

На тропинке между кустов появились Солнцева с