Житие л-та Зуева. Часть 18: Вот моя деревня, вот мой дом родной

Эшелон Зуева с автомобилями и людьми приближался к станции, где его встречало начальство военно-морской базы. Замполит дежурил у окна, готовясь предъявить красное знамя, завоеванное на целине. Красное знамя совхоза, которое он берег, как зеницу ока, стояло в углу купе, рядом с футляром. Каждый входящий в купе отдавал честь знамени, а потом обращался к старшему офицеру, находящемуся в купе. Все понимали, что целинная вольница закончилась, Девочек, которые как-то просочились в эшелон, высадили сразу же на первой остановке. И все поняли, что людей пора приводить в истинный меридиан военной службы.

И Зуев ловил себя на мысли, что правильно сделал, что не взял с собой Фаину, которая, по правде сказать, не очень-то и хотела этого, понимая, что ей совершенно ни к чему эта неясная перспектива ее дальнейших отношений с Зуевым, который в последние дни жил совсем другими мыслями, понимая, что ему надлежит отчитаться перед командованием флота за все неполадки, которые возникали в ходе уборки урожая, а также за воинскую дисциплину и порядок в роте. У энергичного и волевого офицера вдруг защемило в сердце боль от мысли, что он так вольно вел себя на целине, изменяя жене с энергичной красавицей Фаиной. А та, тем временем, забыв, что этот дурман любви, уморил ее только от вида самого Зуева, но едва тот исчез с визуального присутствия на ее горизонте, как Фаина тут же обрела новый объект томных вздыханий и жарких поцелуев со вторым секретарем райкома партии. Недаром ее любимой песней были слова «Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая».

Когда Зуев докладывал об успехах роты по уборке урожая, то вдруг заметил, что замполит начальника тыла военно-морской базы слушает его формально, зевая. Когда Зуев закончил доклад замполит спросил:

— А чрезвычайных происшествий с гибелью и травмированию людей в ваше роте не было?!

— Так точно! Не было, товарищ подполковник!

— Ну, и молодцом. Об остальном докладывать пока незачем. По мере расформирования роты будете держать ответ перед командирами частей о работе их личного состава на целине.

— А вот и наше передовое знамя за первое место в уборке урожая. Наша рота столько сдала зерна, что его хватит для нашего гарнизона на 68 лет...

— Ах вот как! Похвально... , — ответил замполит тыла.

— А вот и наше знамя, — поддакнул Зуев, видя, как его заносят в кабинет двое солдат из первого взвода морской пехоты.

— Замечательное знамя. А бархат какой отличный, — подтвердил Таныгин, пощупывая полотнище знамени.

— Товарищи матросы. Отнесите это знамя в нашу комнату боевой и трудовой славы, — сказал замполит тыла двум морпехам, стоящим по стойке смирно у этого знамени.

Знамя унесли, а комиссия, сидящая за столом, продолжала «пытать» Зуева по вопросам расформирования роты. Но в роте не было чрезвычайных происшествий, поэтому вопросы вскоре прекратились. Зуева отпустили, он подошел к своему мичману Бабенко и тихо спросил: «Степаныч. Ты видел куда унесли знамя?»

— Нет, не видел,