Джепрингтон

Тяжело и хрипло закашлявшись, я выплюнул кровь и попытался перевернуться на спину. Левую руку прострелило резкой болью и я, не выдержав, тихо заскулил, кусая и так разбитые до состояния желе губы.

— Лежать, тварь! — Проорал над головой звонкий, наполненный ненавистью и презрением голос молодого парня и сильный пинок по рёбрам дёрнул моё измученное тело. Новая волна боли пошла от руки, заставляя захрипеть. Моя левая ладонь надёжно прибита к дощатому полу ржавым железнодорожным костылем и не позволяет ни встать, ни уползти от сыплющихся сверху побоев.

— Хватит, пойди подгони машину к воротам. — Произнёс отец молокососа и тот, пнув меня ещё раз, вышел из полумрака гаража.

— Ну что же, Стас, наш разговор подошёл к концу. — Немолодой уже, с проседью на коротко стриженых висках, мужчина присел передо мною на корточки. Взгляд его карих глаз был наполнен спокойствием, пробирающим до костей, ужасающим и сводящим мышцы окоченелой судорогой.

— Я... Я во всём признаюсь... Хватит... Я умоляю... — Через боль шевеля остатками губ, еле слышно пробормотал я и скривился, осколки зубов резали дёсны и наполняли рот кровью ещё больше. Дышать было с каждой минутой всё тяжелее и тяжелее, я чувствовал, что сломанные рёбра нарушили что-то внутри, и теперь кровь медленно заполняет грудную клетку.

— Не стоит, твоё признание не искупит вины. За всё следует платить свою цену. Ты месяцами насиловал мою дочь, снимал это на видео, шантажировал, запугивал, издевался, доводил до нервных срывов. Неужели ты думаешь, что я доверю твоё наказание полиции и суду? Ведь ты так на это надеешься, не правда ли? Нет, твой отец не сможет купить или надавить на судей, его министерское кресло ему не поможет, их вообще не будет, я твой судья.

— Не надо... Я умоляю... Пожалуйста... — Тусклый свет от единственной лампочки плыл пред глазами, слов моих было почти не слышно.

— Алина тоже умоляла тебя, ползала перед тобой на коленях и плакала, что ты ей ответил? Не помнишь? А я помню, я на всю жизнь запомнил то, что нашёл у неё на компьютере. Я хочу знать лишь одно, сколько их было? Моя дочь ведь не первая? — Всё так же спокойно, не повышая голоса, прямо глядя в мои мутные глаза, спросил бывший подполковник.

— Отвечай, иначе наш разговор будет длиться всю ночь. — Его крепкая рука ухватила меня за волосы и начала оттягивать голову. Я засипел от боли, на подбородок плеснуло кровью. Сил терпеть больше не было, в штанах значительно потеплело, я обмочился и почти отключился, как болезненная оплеуха всколыхнула начавшее меркнуть сознание.

— Девять... Девять... Их было девять! — Не выдержав, на всплеске адреналина почти выкрикнул в лицо своему мучителю я и попытался дёрнуться, но тут же оцепенело замер, увидев как тот, медленно кивая, достал откуда-то из-за спины нож.

— Десятой не будет. — Холодно произнёс он и одним умелым движением вскрыл мне глотку вместе с артерией. Кровь залила горло, я попытался