Леди, будьте паинькой

Ненавижу!

Её нытье раздражает и даже временами злит. Решил подшутить.

— Раздевайся, будем принимать водные процедуры!

— В смысле, «раздевайся»?

— В прямом, — платье снимай и белье...

Мадмуазель Капитошкина буквально онемела от моих слов, и пока она, как заводная кукла, то беззвучно открывала рот, то хлопала глазами, я успел сходить к колодцу и набрать ведро холодной воды.

— Чего стоим, хочешь, чтобы я тебе помог, или, может, Малыша привлечь? — состроил премерзкую скабрезную гримасу.

— Эй, ты совсем охренел? Не буду я перед тобой раздеваться! И вообще я все папе расска...

— Как знаешь, — перебиваю эту трепетную речь, выливая ведро воды на очаровательную темноволосую головку.

— И-и-и...

Интересно ее специально обучали так визжать? Может, есть какие-то курсы «как вскрыть своим визгом черепную коробку».

— Ээй-й!!. Т-тыы чтооо т-вориишь! — продолжила вопить мадмуазель Капитошкина, клацая зубами. Конечно, вода-то холодная, ключевая.

Ух ты! Влажное зеленое платье облепило тело, подчеркивая все изгибы изящного тела. От холода соски моментально встали, натягивая зеленую ткань. А мокрой, пожалуй, она еще сексуальнее. Да, леди Джулиана чудо как хороша, а еще ужас как вредна, и кошмар как эгоистична. Гремучая смесь.

— Теперь можно завтракать, пойдем за стол. Только вытрись хорошенько. В доме немного сыро, не хочу, чтобы леди Джулиана заболела, — бросил ей полотенце.

Юля появилась на кухне минут через двадцать. Злая, мокрая, с красными от негодования щечками. Платье она, как могла, выкрутила, но оно все равно оставалось влажным и две небольшие точки в районе груди продолжали соблазнительно топорщиться, вынуждая мой взгляд постоянно опускаться в этом направлении.

Сев на стул, пленница обнаружила перед собой тарелку, в которой лежали две сырые картошины.

— Эй, это что?!

— Твоя еда. Или ты не любишь картофель? — говорю спокойно, изображая наигранное удивление.

Мое поведение ее бесит, вон как глазищами стрельнула, а пальчики с наманикюренными ноготками лихорадочно сжали краешек деревянного стола.

— И что мне с этим делать?! Сырой жрать? Как свинья?!

При слове «жрать» ее живот очень громко заурчал, даже я это услышал. Видимо Жулька действительно проголодалась.

— Зачем сырой? Можно и вареной. Вон плита. Растопи печку, кастрюлька с водой на плите. Свари, и «bоn арреtit», как говорят французы.

— Эй, ты что, издеваешься?! Не буду я ничего...

— Кирилл, — повторил специально для упертых, повернулся и вышел на улицу.

— Ты куда?! Я не умею топить печек.

Вернулся только под вечер. Платье принцессы Джулианы сушилось на солнышке. Картошку, судя по немытой посуде, небрежно брошенной в мойку, она все же умудрилась как-то сварить. А убирать за собой, это, разумеется, не барское дело. Нда, чтобы выдержать этот месяц, необходимо многому ее научить.

Мадмуазель Капитошкина, завернутая в коротенькое полотенце, была занята осмотром достопримечательностей, точнее, обыском своего временного места пристанища. Меня (Андрей Андреев и Дмитриева Марина для Sеfаn.Ru) она, конечно,...не заметила, поскольку увлеченно выворачивала карманы мужской куртки, по неосторожности забытой мной, поэтому от легкого покашливания сначала подскочила, потом завизжала.

— И-и-и...

Да. Юля точно заканчивала какие-то специальные курсы по визгу. Малыш весело оскалил зубы.

— Рррр...

Кажется, ему нравится