почти по грудь, и спрятавшись за рифами, наблюдаю за армейцами с расстояния. Замечаю кучу джипов со стационарными пулемётами, а также нескольких снайперов. К счастью для фанатиков, миномётов и ракетных комплексов вояки не завезли, иначе с лёгкостью потопили бы «Эгиду» с берега. Сам этот отряд был нужен явно не для захвата или уничтожения корабля, а чтобы добить выживших, если те на лодках попытаются добраться до берега. Штурм на себя должна будет взять другая, более многочисленная и хорошо вооружённая группа. Если это не так, то значит я ничего не понимаю в военном деле, тактике и стратегии.
Решив, что увидел достаточно, выбираюсь из воды, и бреду обратно. На подходе к пещере останавливаюсь, заметив кое-что странное. Наклонившись, замечаю на песке множество следов. И все они ведут к пещере. Поняв, что моё место для ночлега скорее всего уже занял кто-то другой, достаю автомат, и заменяю подствольный гранатомёт на фонарь. Будь у меня под рукой светошумовая граната или дымовая шашка, закинул бы её перед собой, но поскольку ничего подобного у меня нет, иду проверять пещеру сам. Прижавшись спиной к холодной стене, и сделав несколько глубоких вдохов, совершаю резкий кувырок. Закатившись в пещеру, и встав на одно колено, включаю фонарь, и начинаю быстро осматриваться. Услышав где-то справа щелчок затвора, резко поворачиваюсь в сторону, и свет фонаря падает на чумазого мальчишку, державшего меня на прицеле. Ослеплённый ребёнок прикрывает глаза, а рука, в которой он держит пистолет, начинает дрожать. Как листья на ветру дрожат и другие мальчишки, прижавшиеся к стене за спиной своего «защитника».
— Твою же мать! — ворчу я, опуская оружие.