Десять писем. Часть IV. На распутье (дневник Элли)

исключительной важности, будило потребность действовать и по-настоящему во всем разобраться.

— Вы имеете что-либо сказать? — перебил сумбурный ход моих мыслей вопрос японца.

— Нет... Впрочем, да! Я хотел бы вам выразить признательность за то, что такой большой важности сообщение, которое я с полным вниманием выслушал. Вашего доверия я постараюсь быть достойным. Но мне действительно необходимо время...

— Вас ни кто не торопит.

— Я хотел бы обратить ваше внимание на следующий небольшой факт.

— Говорите, разберемся!

— Когда в Иокогаме мы садились в машину, я заметил на тротуаре Руа, который..

Сидевшие за столом быстро переглянулись.

— Вы уверены, что это был господин Руа?

— Полагаю, что не ошибся.

— Опишите, пожалуйста, его наружность и поточнее. Особенно одежду. Лицо его нам знакомо.

Я старательно обрисовал фигуру немецкого агента французского происхождения, а один из замаскированных японцев тщательно записал все, что я сказал и тотчас вышел.

— Жаль, что вы не сообщили об этом там же, на месте, ему, — с этими словами японец кивнул на сопровождавшего меня в машине. — Но это ничего. За сообщение мы весьма признательны вам. Господин Руа прибыл в Токио на прошлой неделе, но в Иокогаме... А припомните, пожалуйста, не заметили ли вы его в районе дома N6?

— Нет.

— Так... Но все равно! — он взглянул на сопровождавшего меня японца. — Отдайте распоряжение закрыть дом N6, немедля ни одного часа.

— Будет исполнено!

— Отправляйтесь сейчас же и проводите господина Ришара. С вами поедет Орида.

Старый японец доброжелательным кивком головы попрощался со мной, я ответил ему и все время молчавшему японцу со шрамом на подбородке вежливым поклоном. Необыкновенная встреча закончилась. Вновь бесконечные коридоры, вновь темное громадное помещение и вновь мы мчались на машине со спущенными шторами. Рядом с шофером сидел, на этот раз, незнакомый худощавый японец.

— «Очевидно Орида, — подумал я. — Что ж за добро надо платить добром. Несомненно, Руа выслеживал не столько меня, сколько организацию «мирных людей». Но при помощи последней я, кажется, сумею избавиться от Руа». Только здесь я вспомнил два пункта, разъяснения по которому я, возможно, мог бы получить в штабе и которые там совсем мне не пришли в голову.

— Извините, что прервал ваши мысли, — обратился я к своему спутнику, убедившись в том, что он далеко не рядовой член организации. — Но сожалею, что в штабе я забыл сказать... сообщить...

— Пожалуйста, пожалуйста!

— Мне стала известна одна из тайн — «Хиросима 33. Рыба ушла...»

— Хорошо, не продолжайте. — После минутного молчания, видно обдумывая, мой спутник продолжал: — Могу, пожалуй, сказать вам следующее. Эта формула имеет весьма важное значение для нашей организации, и она касается не столько настоящего, сколько будущего. Вам могу посоветовать, никогда не пытаться расшифровать ее. Практически это совершенно немыслимая вещь. И нас абсолютно не беспокоит то обстоятельство, что эта формула известна, кроме вас, еще и американской и японской разведкам.

— Еще один вопрос.

— Пожалуйста.

— Где моя сестра?

— Я вас понимаю, но единственное, что я лично в праве вам сообщить,