Дом Борджиа (главы 1-15)

с вожделением подумал святой отец. Не осталась в долгу и Лукреция. Игра зашла слишком далеко. И теперь юная особа без затей и отцовских наставлений оценивала возможности Иннокентия. Интересно, как поведет себя старик у входа в пещеру, хватит ли у него сил вынести сокровища? В любом случае ее ждало пикантное ...приключение, а юная женщина начинала понимать в них толк. Лукреция поправила волосы и будто случайно уронила руку прямо на взведенное копье. По всему телу старца пробежала дрожь, в виски кольнули горячие иголки.

— Вы самый святой мужчина, — прошептала маленькая плутовка. Он обхватил ее и привлек к себе.

— Я выгоню из тебя дьявола, — с чувством произнес святой отец и сам поверил в свои слова.

— Я готова на все, — прошептала Лукреция, порывисто прижимаясь к старцу.

— Не спеши, дитя мое, — тихо сказал Иннокентий. — Мои слуги в приемной, но на всякий случай запри дверь, потом сними одежды вон там, за ширмой, и возвращайся.

Лукреция снова провела рукой по его отвердевшему копью, потом послушно поднялась с кровати и заперла дубовую дверь тяжелым засовом. Она медленно раздевалась, разжигая нетерпение старика. Через щель между створками ширмы она видела, как святой отец орудует рукой между ног. До чего же смешон старикан со всем этим вздором о силе всевышнего! Она покажет ему свою силу. С выражением нежной девичьей беспомощности Лукреция вышла из-за ширмы. Иннокентий жадно осмотрел ее с головы до ног. Какие прекрасные пропорции! Ее высокая шея переходила в хрупкие покатые плечи, упругие груди выступали вперед, словно просили, чтобы их целовали и тискали. Изящная талия, соблазнительные крутые бедра, нежный белесый треугольник между ног — она была прекрасна, как сама Венера. Святой отец протянул ей руки.

— Мы должны полностью отдаться сладострастию плоти, — хрипло сказал он. — Пусть наша любовь будет чистой, иначе грех не уйдет из твоего тела.

Лукреция скользнула в неловкие объятия старца, и он начал лихорадочно целовать ее груди, впиваясь непослушными пальцами в упругое тело. Когда она сунула ему в рот свой свежий язык, то обнаружила, что у святого отца почти нет зубов.

Папа тяжело, прерывисто дышал — и от возбуждения, и от плохих легких, сердце его бешено стучало. Но его фаллос был горяч и тверд, как шомпол. Она обхватила его прохладными руками и, доставляя святому отцу мучительное наслаждение, легонько ласкала его.

— Ради Бога, влезай на кровать! — прохрипел старец. Лукреция быстро скользнула под простыни, не разжимая рук. Ее мгновенно обдало холодом — холодом бескровного, дряхлого старческого тела. Тем удивительнее был контраст с его воспаленной восставшей плотью. Она прижалась к Иннокентию, согревая его, возбуждая до умопомрачения. Несколько минут он исступленно тискал ее свежее, упругое тело. Потом Лукреция пропустила его бедра между ног, приподнялась на колени и подвинула его заждавшееся орудие к своему заветному месту. Папа смотрел, как юная Венера медленно опускалась на ствол, пока он не исчез в святилище наслаждения. Боже, вот она — жизнь, вот забытые ощущения! Папа