Брат. Новелла

осознав, что все на самом деле именно так ужасно, как я себе и представляла, когда думала о своей извращенной влюбленности трезво — он меня презирает. Он стоял в стороне, скрестив на груди руки, надменный и раздраженный, словно только что взял то, что ему было положено, а теперь и видеть меня не хотел. Я была в полном отчаянии и уже бросилась к двери, чтобы убежать из этой ненавистной комнаты, когда он вдруг грубо поймал меня за руку и притянул к себе.

— А ну отпусти! Придурок! — задыхаясь от слез и беспомощности злобно прошипела я, выкручивая руки и пытаясь с ним сражаться. Но это, конечно, было бесполезно. Он ловко развернул меня к себе спиной, крепко держа обе мои руки за запястья. Я просто ничего не могла теперь с ним сделать, как бы ни старалась.

— Да успокойся ты! — приказным тоном прошипел он и потянул меня куда-то. Вдруг я поняла, что мы остановились перед зеркалом. Он стоял сзади, крепко обхватив меня в объятьях и сжимая мои руки. Его лицо было словно каменная маска, а глаза сверкали злобой. Я вся была растрепанная, раскрасневшаяся и растерянная. Платье было помято. Себе в глаза мне даже стыдно было посмотреть. Я невольно вспомнила тот день, когда мы стояли перед зеркалом точно также несколько лет назад. Только тогда он смотрел на меня как на ангела. А что теперь?

— Что тебе еще от меня нужно? — не поднимая глаз, в отчаянии пролепетала я.

Он долго не отвечал, и я заметила наконец, что он рассматривает меня в зеркале с головы до ног. Его взгляд постепенно смягчился и железная хватка рук тоже. Наконец он склонил голову к моему плечу и поцеловал. Я услышала, как он взволнованно сглотнул.

— Марин... Я просто голову потерял... Я думал, что накажу тебя этим... Чтобы ты поняла, что все это не правильно... Чтобы ты больше не думала обо мне... Ведь я сегодня уезжаю...

Постепенно до меня дошел смысл его слов. Мне, наконец, удалось взять себя в руки и прекратить плакать. Я снова попыталась высвободиться, но он не пускал. Он снова взглянул в зеркало и наши взгляды встретились. Он был такой красивый, как всегда — холеный, властный и опасный как дикий зверь. А я... Что я могла в такой ситуации, если я столько лет сходила по нему с ума? Он резко развернул меня к себе и снова начал страстно и как-то остервенело целовать в и без того уже истерзанные губы, словно делал это вопреки своей воле.

— Хватит, Дим... Пожалуйста...

— Я... я знаю, что не должен этого делать, — мрачно проговорил он, наконец остановившись, — Но... с тех пор как я узнал обо всем, я тоже уже не мог об этом не думать. Слушай, я понимаю, что в тебе сейчас борются противоречивые чувства, — прошептал он вкрадчиво, — Так всегда бывает после первого раза даже при обычных обстоятельствах... Мы с тобой,