Повесть о Настоящем Мужике

хлебом — удивительно вкусная еда, когда ты молод и тело постоянно требует пищи!

«Банька у тебя хороша!», подал, наконец, голос Евсей.

Да, банька была гордостью Ирины. Её построил еще дед. Сам сложил печку, сам выбирал деревья в лесу для постройки, сам вырезал конька на крыше.

От воспоминаний о деде Ирка заулыбалась.

«А попарь меня в твоей баньке!», попросил Евсей.

«А сам себя что, не попаришь?», возразила Ира.

«Не сам — это не то, вот полежать на полке, чтоб тебя кто до красноты отхлестал — это да».

Ирина знала толк в банном деле. Да, сам себя так не попаришь, как если, кто умелый попляшет тихонько веничком по спине нагоняя жарок, а потом пойдет хлестать вкривь и вкось до тех пор, пока тело не станет цвета вызревшей свеклы.

«Ладно, если приставать не будешь — попарю!» согласилась после некоторого раздумья она.

* * *

Евсей лежал на верхней полке в бане и ждал Ирину. Он уже похлестал себя веничком: грудь, живот ноги и ждал главного — когда ему попарят спину.

Ирина зашла из предбанника одетая в нательную рубаху — наверное мужнину.

«Отвернись и не зыркай!», приказала Евсею. Тот послушно отвернулся лицом к банному окошку.

Прошлась тихонечко веничком по плечам, по спине, по ляжкам и икрам ног. Туда-сюда, туда-сюда. И, наконец, принялась хлестать тело Евсея, что было силы. Евсей только крякал под ее ударами.

«Всё, больше не могу», устало опустилась на лавку Ирка. Евсей повернул голову и глянул на нее: совершенно мокрая от пота, в прилипшей к телу рубахе и сомлевшая от банного жара он была чудо как хороша. Крупная грудь, обрисовавшаяся из под прилипшей к телу рубахе, изящная талия, мощные широкие бедра.

«Ну, давай я теперь тебя попарю — ты ж всё одно мокрая вся!», предложил Евсей.

Ирка неожиданно для себя согласилась, очень уж любила банное удовольствие.

«Только встань в угол и не зырь на меня!».

Когда Евсей встал с полки и отвернулся, она быстро скинула мокрую от пота рубаху и легла на полку прикрыв бедра руками и спрятав, по возможности грудь.

Евсей парил ее минут двадцать, иногда давая передохнуть минутку, полив перед этим прохладной водой из ковшика.

Наконец, Ирка расслабилась вся — руки уже просто лежали вдоль тела и не было ей никакого дела до того, что чужой мужик пялится на её роскошный зад.

Евсей несколько раз окатил ее прохладной водичкой из ковшика и стоял, любуясь женским телом. Оно так заворожило его, что он не удержался и приник губами к копчику, а потом прошелся легкими поцелуями вдоль всей хребтинки до самой шеи.

Ирка не поняла, что это были за касания к ее телу, но они необычайно понравились ей. Ее тело млело под мужскими ласками, не ощущая никакой угрозы. Распаренная она безвольно лежала на животе, и ей не хотелось даже пошевелиться.

Евсею так нравился запах и вкус свежевымытого, распаренного женского тела, что он продолжал работать и работать губами и языком. Легкими нежными касаниями он осыпал тело Ирины поцелуями, иногда облизывая кусочек тела языком.

Ирине казалось,