Постельничий

свет народившись.

— Совершенно обнаженный? — с придыханием спросила она, крепче сжимая пальцами мой рог.

— Без порток матушка-барыня. Как будто в бане был.

— И что же, было с тобой?

— Вылез я из реки, продрог страшно и... захотел... по нужде малой. Ну, забегаю за куст, а там девки дворовые — Фенька с Палашкой на корточках сидят, и на меня удивленно таращатся. А как нежданно появился я, увидели меня, так от неожиданности на траву и сели. Да и повалились от страху на спину, ноги задрались, а под рубахами у них ничего нет.

— Это мне известно, что деревенские девки без панталон ходят. Так что было дальше? — спросила она будто не замечая, как я корчусь на лавке.

От прикосновений ее ощупывающих мой рог пальцев мне было уж совсем невмоготу.

— Я прикрыл срам, а Палашка поманила меня пальцем. — Посмотри-ка, говорит, Андрюшенька, что у меня есть и подняла рубаху. Уволь барыня — матушка, стыдно далее рассказывать. Бесстыдство одно...

Она крепко сжала мою мошонку.

— А, про Евлампия ты не забыл? — ласково спросила она, и словно стараясь сделать мне больно, несколько раз сдвинула кожу на роге. Я невольно охнул. Не от боли, а сладости. Еще немного и, видит бог, не выдержу, брызну соком.

— Я увидел ее срам, густо поросший черными волосами. Среди них виднелась длинная щель, уходящая под ее толстый зад. Девка тут же прикрылась.

— Покажи, что там у тебя Андрюша, — медовым голосом пропела она, Фенька тебе, ежели хочешь, тоже покажет.

— Фенька, это горничная моя?

— Да матушка-барыня, не вели казнить. Не по своей я воле. А по вине девок бесстыжих. Умаслили меня, соблазнили, бесстыдницы — жалостно заканючил я.

— Я же сказала, за эти грехи, ответа передо мной держать не будешь. Дальше то, что? Рассказывай скорее. Не тяни.

— Отнял я руки, а девки ахнули и во все глаза, охально, уставились на мой срам.

— Он так же торчал, как сейчас? — спросила она, шевеля моим рогом.

— Д-да, м-матушка. О-о-ох!

— Не вздыхай, не больно тебе пока.

— Я не от того матушка-барыня вздыхаю.

— Терпи, сколько можешь и рассказывай все. А если, с тобой сейчас случится что, я уж не взыщу. Продолжай.

— Глаза у них разгорелись и Палашка даже протянула к сраму руку. — Э нет, — сказал я, прикрывая его рукой. Меня не проведешь. Ишь, какие Вы хитрые. Я то, пред Вами голый сижу, а Вы в рубахах. Не успел я сказать это, как Палашка сдернула через голову рубаху, представ предо мной в первозданном виде.

— Ах, бесстыдница! — воскликнула барыня, крепче сжимая мой рог. — А хороша ли она Андрюша?

— Чудо, как хороша, матушка-барыня! — искренне ответил я. — Точно налитая. Тельная, грудастая. И сзади шибко сдобна. А за ней, по примеру ее, Фенька такоже заголилась. Она, конечно, не столь полна, по сравнению с Палашкой, но в талии перехватиста и срамное место не столь густо волосом поросши. Я убрал руки и девки схватились за меня. А