В душе

Я... можно, — и он протянул руку и поправил ее челку, которая прилипла к щеке.

Вера прикрыла глаза, ожидая, что когда откроет — его не будет. Она соскучилась по ласке и теперь ни на что ее не променяла бы. Ладонь коснулась ее лица, большой палец задержался на подбородке и исчез.

Когда она собиралась открыть глаза, Леша взял в свои большие ладони ее лицо и прикоснулся губами к ее рту. Она чуть не задохнулась от возбуждения, которое за этим последовало. Ее ноги подкосились, но он ее поддержал. Леша обнял Веру и принялся исследовать ее тело своими ладонями. Она задыхалась, вода текла между ними и была отнюдь не горячее их тел.

Леша на мгновение отстранился и посмотрел ей в глаза. Ему понравилось то, что он в них увидел и Леша опустил свою ладонь вниз, нащупывая пальцами ее горячую плоть. Его пальцы погрузились в ее влажное лоно, уже готовое его принять. Вера сняла с него полотенце и взяла в руку его толстый, напряженный член. Она охнула от удивления, и Леша опять улыбнулся.

Он хотел ее. Она была готова его принять. Леша сделал шаг, приподнял Веру и, оперев ее спиной об одно из стекол, посадил на свой член. Вера вскрикнула, но тут же прикусила губу и впилась пальцами в его плечи. Леша заполнил ее всю и это был не предел. Он хотел большего. Он хотел, чтобы она кричала и извивалась.

Леша прижимал ее к себе крепче, входил глубже и сходил с ума от наслаждения. Ее соски напряглись, а грудь тряслась от их движений. Так он вынес ее из душа и на лавке, возле шкафчиков, закинул ее ноги себе на плечи и вошел еще глубже. Вера кончила первый раз, издав при этом такой стон, от которого у Леши начало срывать крышу.

Он ощутил свою власть над ней и, сжав покрепче ее большую грудь в руках, начал изливать в нее свою сперму. Как будто его ударило током. Настолько она для него раскрылась и была так нежна, что Леша не смог покинуть ее уютное лоно.

После, он упал на нее и, аккуратно, чтобы не раздавить, оперся руками о пол.

— Я Вера...

— Ты моя... Вера, — Леша привстал, и, заглянув ей в глаза, улыбнулся.

Вера тоже улыбнулась и, откинув голову на лавку, позволила ему поцеловать себя. Губы его были еще слаще, чем раньше.