Поликлиника на курьих ножках

между прочим, очередь, — донеслось сбоку. — Уселась прям, как у себя дома. Хоть бы спросила, кто крайний. — Да-да, я знаю, — улыбнулась незнакомка. — Я за вами, верно? — обратилась она к мамаше, похожей на мокрую птицу.  — Да-а... — озадаченно отозвалась та. — Надо спрашивать, вообще-то...

Гена открыл было рот — но девушка снова улыбнулась и возобновила сказку. Мамаши косились на нее и кривили рты.

«Вот курятник!» — злился Гена; ему хотелось сделать что-нибудь эдакое, и он вдруг сказал босоногой девушке:

— Я извиняюсь, девушка... А давайте с вами поменяемся? Я первый в очереди. Вы вместо меня, а я вместо вас? Давайте? Я не спешу! — Спасибо. Вы точно не спешите?

Когда она улыбалась, глаза ее прятались под опущенными ресницами, и улыбка получалась застенчиво-царственной, как у восточных принцесс.

— ... Точно-точно! Давайте!

Она улыбнулась еще шире. Обнадеженный Гена начал было:

— А скажите, девушка... — но она перебила его:

— ... замужем ли вы? Вы это хотели спросить? Даже если придумали другие слова?

Гена поперхнулся, потому что хотел спросить именно это, и именно «другими словами».

— ... Нет, незамужем. И, хоть я вам и благодарна, у вас мало шансов. Не обижайтесь, ладно?

Он прикусил язык, а незнакомка, все так же улыбаясь, продолжила читать сказку:

«... и вдруг в избушке на курьих ножках заскрежетал ржавый замок. Это Баба-Яга вернулась, чтобы съесть Ивасика-Телесика...»

В этот момент действительно раздался скрежет замка.

Гена вздрогнул. Дверь с табличкой «Заведующая поликлиникой» медленно, со скрипом раскрылась, и оттуда донесся хриплый голос:

— Входите! Побыстрей только...

«Как она вошла? Она что, сидела там все это время?» — думал Гена. Девушка в синем грациозно встала и ввела сына в кабинет.

— Молодой человек, вы за мной! — напомнила Гене все та же мамаша. Гена сморщился и кивнул, не сводя взгляда с двери: ему вдруг почудился за ней приглушенный вскрик.

Охваченный непонятной тревогой, он стал слушать, что делается за дверью. Очень скоро он услышал какой-то свист, похожий на гудение чайника. Свист быстро нарастал, мешаясь с глухими криками, и через минуту не было никаких сомнений — в кабинете заведующей творится нечто в высшей степени странное и непредвиденное.

Мамаши притихли. Гена колебался еще секунду, затем вскочил, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл ее.

Дальше все было, как в тумане или в бреду. Открыв дверь, Гена успел увидеть зеленое полыхание, выхватившее резким пятном физиономию старухи в белом халате. Оно исчезло мгновенно, и вошедшему Гене казалось, что в кабинете дрожит и плывет воздух, как это бывает в знойный день.

Заведующая (это была, очевидно, она) стояла у своего стола. У противоположной стены стояла босоногая девушка, прикрыв собой сына. По их виду было ясно, что секунду назад здесь происходило нечто нешуточное, и Гена явился вовремя.

— Нельзя! Занято! Слепой, что ли? — каркнула старуха. Гена попятился, но, взглянув на девушку в синем, остановился.

— А что это тут у вас? Что за шум, а драки нету?  — Пошел вон!  — Ай-яй-яй! Чего ж так грубо? Я ведь просто зашел, — говорил