Ночи любви. Часть 2


шарики её грудей, как подрагивают её плечи, а внизу, под плавными изгибами упругой попки, слабеют, подкашиваются ножки Анны. Её глаза призывно блестели так, что у Сергея закружилась голова, внизу живота разлилось тепло, и его «друг», успевший отдохнуть, ожил, напрягся и оказался готовым к новым подвигам.

— Ммм, любовь моя, ты сводишь меня с ума, — промурлыкал Сергей и легко, как ребёнка, подхватил Анну на руки. — Клянусь, я не дойду до дома, — улыбнулся он.

— Я тоже, — краснея, призналась Анна. — Здесь... так хорошо... трава ещё мягкая... — она, не договорив, выразительно взглянула на него.

— О! — Сергей с восторгом утонул в её глазах и сразу забеспокоился: — Но уже прохладно, от ночного дождя, наверное, земля сырая... Ты можешь простудиться.

— Нет, — покачала головой Анна и, улыбнувшись, приблизилась губами к его уху, прошептала чуть слышно: — Ты такой горячий, когда... это делаешь... Пожалуйста... давай попробуем...

Сергей не заставил себя уговаривать. Пройдя ещё несколько шагов и остановившись на небольшой полянке, залитой солнцем, он опустил Анну на ноги, а сам расстелил на зелёную ещё траву свой китель и её шаль. Некоторое время ушло на борьбу с многочисленными застёжками её платья, с подвязками белых шёлковых чулочек, с тесёмкой панталончиков.

— О, я, кажется, сейчас не выдержу! — смеясь, простонал Сергей, разрывая ненавистные тесёмки и крючки, срывая с Анны платье.

И вот одежда сброшена. Сергей остался в одних исподних панталонах: он всё ещё боялся шокировать Анну своим видом. Разгорячённый припал губами к обнажённым плечам жены, осыпая их поцелуями, поднимаясь всё выше к чуть выпуклой родинке на шейке, под самым ушком. Упругий шарик правой груди удобно замер у него в руке. Сергея приводило в восторг то обстоятельство, что грудки жены свободно умещались в его ладонях. «Они созданы для моих рук», — глупо пронеслось в голове. Анна извивалась в его объятьях, её стоны, казалось, заглушали собой все звуки леса, учащённое дыхание возлюбленных сливалось в один громкий вздох. Когда желанная волна настигла обоих, Анна почти кричала, запрокинув голову и глядя блуждающим, будто обезумевшим взором в чистое ярко-бирюзовое небо. Сергей, едва не теряя сознание от выплеснувшейся страсти, всем своим существом словно воспарял к этим небесам.

Потом они лежали рядом, раскинув руки. Блаженные улыбки играли на лицах. Анна, устало вздохнула, перевернулась на животик, подставив солнечным лучам две восхитительные ягодички с шёлковой розово-молочной кожей.

— Сейчас тоже можно обгореть на солнце, — предупредил Сергей и прижался лицом к пуховой попочке. — Я не хочу, чтобы ты стала похожа на арапку, — с улыбкой заметил он.

— Ммм, — Анна что-то невнятно промурлыкала и грациозно повела бёдрами, чуть приподняв попку.

Сергей сразу ощутил новый прилив возбуждения. Он нежно, едва касаясь, прикусил ягодички одну за другой, потом самым кончиком языка лизнул места укусов. Анна опять застонала. И он заметил, как по её бёдрам вновь потекла желанная влага.

Сергей, чуть раздвинув её ножки, приподнял жену и поставил её на колени и локти. Потом слегка нажав на тонкую 


Потеря девственности, Романтика
Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только