талии, ягодицам ощущая линии тела, которые нельзя было разглядеть из-за темноты. Ее руки почти впились в мою спину, прижимая меня к высокой груди. Отступил холод, не ощущался ветер и мы уже чувствовали только жар наших тел.
Наконец поцелуй прервался, правую руку я положил ей на грудь прижимая левой рукой ягодицы, не разрывая контакта в низу живота. Грудь — полная и упругая — мягко заполнила ладонь ощущением совершенства. Никаких мыслей не было в голове, никаких эмоций — только желание. Мне безумно хотелось увидеть ее грудь, ощутить ее без промежуточных слоев сарафана и бюстгалтера. Я стал в спешке расстегивать пуговицы, а она уже мяла мои ягодицы, прижимая к себе мой напряженный член. Наконец, через бесконечные несколько секунд я освободил ее левую грудь и вновь заполнил ею свою ладонь, ощущая напряженный сосок, возвышение ареолы, жар ее крови и биение ее сердца. Губы ее раскрылись, раздался стон и тут же я накрыл их новым поцелуем. Теперь ее руки скользнули к моей промежности, ища пуговицы, раскрывая одежду, выпуская на свободу и тут же заключая в себя ствол члена.
Я потянулся вниз, продолжая поцелуй, ухватил юбки сарафана и сжав ее бедра поднял промокшую ткань до пояса. Пальцы легли на резинку трусиков, зацепили ее и потянули вниз — и они сами упали до ее колен. Легкое движение ее ног — и трусики ее лежали на земле, она была свободна, член мой упирался в ее лобок, ладони держали ее за ягодицы, наполовину обнаженная грудь ее прижималась к моей, а поцелуй наш все не прекращался. Я чуть присел, двинул тазом вперед и ощутил вокруг своего члена жар и влагу ее плоти, погрузившись в нее до основания. Ее руки стянули с меня футболку, я сбросил бретельки ее сарафана и полностью освободил грудь, прижался к каждому доступному сантиметру ее тела. Ее горячее влагалище пульсировало вокруг меня, член бился в экстазе совершенного слияния, она стонала сквозь поцелуи, обхватив меня ногами и глубже погружая меня в себя.
Невозможно было сказать, сколько это продолжалось, все слилось в движение, жар, сжатие, поцелуй. Ощущение оргазма скопилось внизу живота сладкой силой и, наконец, выстрелило внутрь ее мгновенным и бесконечным потоком. В судороге наслаждения она сжала меня в объятиях рук и ног, в глубине своего тела. (Специально для — Все замерло — и потом мир вновь возник вокруг шелестом ветра в листве, журчанием ручьев, теплом и упругостью прижимающегося ко мне тела. Дождь прекратился, уже стемнело, на западе за изгибом реки догорали отблески заката, в небе светился месяц и загорались первые звезды. Я вышел из нее, она встала на ноги, поправила платье и застегнула пуговицы, я привел в порядок свои брюки, подобрал футболку. У скамейки, в пяти метрах от нас белела потерянная сандалия.
Я подошел, подобрал ее, вернулся и, присев, вложил ножку девушки в сандалию, застегнул ремешок. Обнял ее за талию, она оперлась о мое плечо и мы потихоньку пошли