Одиссея 2300-х. Глава восьмая

волнуется по этому поводу.

— Да? А чего волнуется? — Я погладил её бедро. Какая у неё кожа! Или просто мне её хочется после дня перерыва? — Не знает, как потерять?

— Да. — Она налегла на меня грудью, закрыла солнце. — Ты сможешь это сделать?

— Что? — Признаться надо, что моё сонно — игривое состояние сразу соскользнуло в никуда. «Мужчина славен не тем, сколько у него женщин было, а сколько девственниц он сделал женщинами». Такое выражение ходило у нас среди парней. И сейчас, у меня в голове стояло только это. А также что Вилька шутит. Как всегда, грубо, немного снисходительно.

— Ты сможешь помочь Пепе? — Она не шутила, если судить по голосу. Я прищурился, рассматривая нависшее лицо. Вроде, не похоже, что шутит.

— А? — Что сказать, даже не знаю. Внутри всё скачет, в голове шум, спермотозавры в яйцах суматошно засуетились.

— Она поедет со мной к Крюгеру на вечеринку. — Волосы щекотали мне плечо, запах горячего девичьего тела лился в ноздри, вызывая нормальную реакцию молодого организма. — И мы останемся там ночевать. И ты тоже.

— А Крю, как же?

— Крю напивается как лошадь. Знаешь ведь. — Живя у нас Вилька, вместе со мной, проскочила всех окрестных и уже знала, кто, что, как. Даже открыла мне новость, что Ступа, застенчивый мальчик в очках, подживёт с младшей Клаудии, общепризнанной местной красавицей.

— Ну, да. Есть такое. — Я сел, бросил взгляд на фигурку Пепе, видневшуюся на песке. — А она знает?

— Нет. — Вилька стала валить меня на песок, давя грудью. — Ой, не надо. — Это мои пальцы нырнули ей между ног. — Не надо. — Замерев, она позволила погладить себя, а потом вновь спросила чуть изменившимся голосом. — Ты как?

— А что тут такого? — Мне не хотелось, что бы Вилька увидела моё волнение. Вилька первая моя женщина, вообще. И девственница это было новым испытанием для моего маленького помощника. Не знаю почему, но мне страшно хотелось попробовать это с девственницей. Если такая, вот, возможность есть. И оттого и я, и мой маленький помощник волновались очень сильно. — Ты просишь, я сделаю. Только...

— Что только? — Она стряхивала песок с внутренней стороны бедра, и застыла в этой позе, внезапно напрягшись.

— И ты будешь с нами. — Смело сказал я, первое, что пришло в голову. В следующую секунду я похолодел от своей смелости.

— Слушай, а ты случайно не того? — Она отряхнула ладони, вновь подняла голову, тряхнув непослушными волосами. — Не перегрелся?

— Ну, тогда не знаю. — Протянул я, превращаясь в кусок льда от своей наглости.

— Ты, главное, согласен? — Ох, что она там придумала? Я же вижу, что придумала.

И вот, сейчас, я, медленно стаскивая лямки платья, пощипываю горячими губами не менее горячую ласковую кожицу груди, наслаждаясь тем, КАК она реагирует. Ей и щекотно, и приятно, и немного стыдно, наверно. Ведь, я первый кто целует ей грудь.

— Чуть сильней. — Это губы вновь завладели соском правой груди. — Потяни. — Это обычно так говорит девственница