глотку, то вылетал наружу, Оле лишь оставалось следить за тем, чтобы не травмировать водителя в таких ситуациях.
— Давай-давай! — не останавливайся. — постанывая вскрикивал он, поощряя Олю к действию. Его орган уже во всю стоял колом и женская копна волос, что орудовала меж ног Николая, лишь добавляла пикантности ситуации.
— Только смотри, не сильно быстро, — приостанавливал он её. — Я не буду в тебя сейчас спускать.
Она понимала — сейчас это лишь прелюдия. Не более чем безобидный дородный минетик, за которым обязательно что-то последует.
«Угу!» — не то кивала, не то вновь поглощала орган она, создавая давление на его головку и страшась более плотно сомкнуть челюсти, не предполагая даже времени, когда водитель заложит очередной вираж.
— Так-так-так, моя девочка! — помогал её рукой, придавливая голову сверху водитель. — Давай, давай, высоси все, что там есть.
— Не-не-не, только не делай так, чтобы я кончил, — кричал Николай. — Я сейчас, сейчас уже будем, — крутил руль он. — Не спеши.
Оля замедлилась, ослабила хватку и провела языком по головке.
— Приехали, заложил последний, но довольно крутой вираж он. Машина замерла где-то в глухом переулке и спинка кресла за Ольгой тут же поползла назад.
— Откидываясь, — скомандовал Николай, подымая голову Оли за волос, снимая ту со своего разбухшего органа. — Давай, — указал он на разложившееся сидение. Сегодня хочу тебя в попку! — и Оля повиновалась.