Леди, будьте паинькой

за твое постоянное «эй»! Ты что, глухонемая? Меня зовут Кирилл! — удар.

— Кирилл! — удар.

— Кирилл! Повтори!

— Кирилл, Кирилл, Кирилл. Хорошо, я запомнила. Прошу, не надо! Пожалуйста!!!

В голосе Юли уже слезливые нотки, но глаза сухие. Не думаю, что ей больно, скорее унизительно. Конечно, ее высочество отшлепали по жопе, да крапивой, и посмели поучать, как неразумное дитя. Малыш крутится рядом, кажется, он переживает за нашу пленницу, вон какой жалостливо-обвинительный взгляд бросил на меня.

— Кирилл, ты идиот... отпусти меня сейчас же!

Я было хотел закончить экзекуцию, но последнее слово перечеркнуло благие намерения. Опять со смаком шлепнул по уже красной подрагивающей попке.

— Тебе совсем не жалко своей задницы?

— Так это ты меня... Ай!

Еще один хлесткий удар.

— Ну-ну, — пререкайся дальше.

— Кирилл, ты... сволочь, — зашипела змеей леди Джулиана.

— А ты совершенно несуразное создание, у которого фантазии и угрозы вместо мозга, — со всей силы крапивой по таким красивым ягодицам. — Чем больше пререкаешься, тем больнее будет!

Всхлипнула, как маленькая девочка, и замолкла. Еще раз для профилактики шлепнул крапивой. Молчит. А, Малыш заскулил, прося ее отпустить. Когда она успела его очаровать? А главное, чем? Ведь есть то, что она готовит, практически невозможно.

— Кирилл, отпусти, пожалуйста, хватит, — тихо пролепетала леди Джулиана, шмыгнув носом. Вот теперь она заплакала.

Так и быть, раз Малыш просит. Отбросил зеленые истерзанные стволы растения. Пес благодарно залаял. Крепко держа ее за волосы, завел в дом. Юля послушно плелась рядом, несколько потерянная, совершенно позабыв о валяющемся посреди двора полотенце и о том, что она полностью голая. Черт... мне бы забыть. Такой молчаливой, с выпяченными обиженно губами, она мне нравится еще больше. Возникло безумное желание целовать эти пухлые губки, слизывая слезинки с ее щек. Капитошкина, черт тебя дери! От крапивы кожа на пальцах ужасно зачесалась. Подобное, но, наверно, в десять раз острей, испытывает и Юля. На ее теле два ярко красных места, ягодицы и щеки.

Снова всхлипнула.

Она это специально, чтобы я ее пожалел и почувствовал себя виноватым. Только вот во мне совершенно нет жалости, все вытеснило желание... Захотелось наказать ее и другим способом: заломить руки наверх, раздвинуть эти обалденные ноги, вторгнуться между влажных губок внизу и... Капитошкина, мать твою!

Даже несмотря на волдыри и красноту, ее попка представляла собой весьма соблазнительное зрелище. Где-то у меня был крем от зуда. Надо бы облегчить страдания бедняжки. Сел на лавку.

— Иди-ка сюда, леди Джулиана, ложись ко мне на колени, попкой кверху, смажу твою кожу, и она перестанет чесаться.

— Это еще зачем? — шмыгнув носом, поинтересовалась Юля.

— Жулька! Ложись, кому говорят! Это чтоб не чесалось. Я тебя помажу и заживет все быстро, наказание ты уже свое получила. Урок, надеюсь, запомнила.

— Заботливый? Раньше думать нужно было, перед тем как меня... Сволочь! Дай мне, я сама, — попыталась отобрать крем. Тюбик выскользнул из ее рук и укатился под лавку.

— Ай, — снова получила шлепок по заднице, теперь просто ладонью.

— Будешь слушаться? — строго спросил