Френд-зона

изголовья руками.

Моя стойкость была сломлена, как только я почувствовала, как бархатистый снаружи и очень твердый внутри член нежно скользит по контуру моего подбородка, затем проходится по щечкам, а потом к ним прижимается к ним. Мне кажется, что я даже ощутила биение вен на горячем стволе.

И мой организм решил все за меня. Я этого не хотела, но мои губки раскрылись, голова сама собой повернулась в сторону этого чудесного инструмента. Вся беда в том, что Сашка не позволил мне вобрать свой член в рот, он лишь провел им по моим губкам так, словно наносил помаду — сначала понежнее, а потом с нажимом... Я, как дура, в тщетной надежде, открываю ротик, а он, понимаешь ли, и не собирается давать мне в рот! Мерзавец! Мой милый хороший негодяй!..

Похоже, я уже была готова на все — сама старалась поймать ускользающий постоянно член губами, насколько мне позволяла моя несвобода, но у меня ничего не получалось! Каждый раз, когда я чувствовала прикосновение горячей твердой головки к губам, Сашка убирал ее из досягаемости. Я обреченно поняла, чего он добивается! Он хочет, чтобы я попросила его о сексе! Что ж, похоже, у него это получилось... Устав ерзать на постели, желая получить этот соблазнительный половой орган хоть в какую-то из своих дырочек, я, во-первых, поняла, что давно лежу с широко раздвинутыми ногами, делая легкие, но весьма неприличные движения бедрами, словно меня уже трахали; а во-вторых, я услышала собственный, искаженный страстью стон:

— Возьми меня, прошу тебя!

— Что ж, — сказал Сашка, — для начала попробуем так...

Я, наконец, почувствовала, как толстый член входит мне в ротик, и с восторгом несколько раз энергично двинула головой, сделав губки колечком и ощущая неимоверную мужскую мощь. Член в моем ротике вздрогнул, словно живой, я почувствовала на язычке смазку, однако долго сосать мне не позволили. И это было даже хорошо, потому что Сашка переместился между моих широко раздвинутых ног.

— Сделай это! — взмолилась я, почувствовав, как моих чуть раскрытых складочек касается нечто очень горячее и округлое.

И Сашка одним движением пронзил меня, вырвав животный вскрик. Я ухнула в высшее наслаждение, едва не разорвавшее меня, а на глубокое резкое проникновение мое тело отреагировало само — оно выгнулось, желая прильнуть к мужчине грудями и особенно сосками, ставшими такими твердыми и чувствительными. Казалось, я опираюсь на постель только затылком и попкой, одновременно вжимаясь в мужской торс мягкими, упругими деталями своего организма. Одновременно я широко раздвинула ножки, предлагая себя Сашке. Ну, зачем? Зачем он связал мне руки? Как бы я хотела сейчас ласкать его плечи, грудь, гладить тугие ягодицы! Впрочем, я сейчас представляла собой беспомощную жертву, распростертую под самцом, полностью покорную и зависящую от его малейших прихотей, и новизна этих захватывающих впечатлений заставила меня послушно кончить после всего нескольких ожесточенных ударов, отдающихся восхитительными молниями во всем организме. Сашка завладел моим телом полностью, я жаждала дарить ему всю себя,