Десять писем. Часть IV. На распутье (дневник Элли)

и я по-дружески обнял ее за талию. Постепенно моя рука стала чувствовать... женщину, упругое тонкое тело женщины, которой я уже обладал раз... Мой член начал напрягаться. Элли, очевидно, заметила это и, почувствовала возле себя возбуждающегося самца, тихонько отодвинулась.

— Не надо, Ришар...

— Элли...

— Что?

— Как тебе сказать... Я не жалею, что тот раз так случилось...

— Перестань! Разве можно так?

— Ответь мне на один вопрос.

— Ну?

— Элли... тебе было тогда приятно?

— Не говори про глупости.

— Элли... Было? Скажи, дорогая, тебе было сладко?

— Ну, было. И что же из этого?

— Очень?

— Сам знаешь...

— Элли, ты спустила?

Я поглаживал ее талию и прижимал к себе. Элли наклонила головку, но бросив взгляд на мой член, который оттопыривал брюки отвернула ее в сторону.

— Элли, ответь.

— Что? — ее голос стал совсем тихим.

— Ты спустила?

Я взял ее руку и положил на свой член. Она нерешительно отдернула руку, но чуть отдвинувшись от меня тихо проговорила:

— Ришар, мы сделали очень дурно.

— Элли, да ничего плохого мы не совершили! Мы испытали с тобой величайшее наслаждение и только.

— Но ведь я же твоя сестра!

— Ну и что же? Если половая близость дает нам такую радость, то зачем ее отвергать? Это все только условности.

— Ты думаешь?

— Так оно и есть. Половая близость с тобой дала мне величайшее наслаждение. Такого я еще не испытывал.

— С кем?

— Со многими.

— Например?

— В последнее время с Марсель, с Кито...

— Ришар, ты должен рассказать мне все подробно.

— Конечно! С большим удовольствием! Кстати, все подробности у меня записаны.

— Дашь почитать?!

— Обязательно. Я и сам об этом думал. Мне кажется, лучше будет, если ты возьмешь мои записи с собой в спокойную Америку, сохранишь их для меня и сама кое над чем поразмыслишь.

— Так ты записал и то, что со мной?

— И это.

— Да... Интересно...

— А первую половину своих записок я оставлю во Франции. Спрятав их там.

— А я их увижу?

— Да. А за это ты должна мне все рассказать о себе.

— Все у меня в дневнике. Прочтешь.

— И как у тебя первый раз?

— Все, все! Абсолютно все! А у тебя?

— В моих записках можешь не сомневаться. Все подробности занесены. А то, что было в школе и еще до школы, то об этом почитаем вместе с тобой, когда старые записки будут у меня.

— Но кое-что и теперь расскажешь?

Элли лукаво и игриво взглянула на меня.

— Ах ты милая проказница!

Я с жаром поцеловал ее в щеку. Она обняла меня за шею, и я впился в ее губы... в засосе... долго... Я уже без малейшего с ее стороны сопротивления и нежно и торопливо ласкал и мял ее упругие грудки.

— Перестань, — прошептала она. — Расскажи лучше...

— Элли... я хочу... А ты?

— Может быть это нельзя... Ты лучше расскажи...

— Хорошо. Но будет приятнее рассказывать, если... если соединиться... Хочешь?

— Ты не сможешь тогда говорить...

— Элли... взгляни!

Я погладил свой член,