Ликвидация безграмотности

припал к её губам, лаская рукой её бедра.

Затем решительно, он сам удивился, как сравнительно спокойно он это сделал, он расстегнул свои брюки и сдвинул их вниз вместе с трусами. Наташа дышала жарко, резко, Сашка прижался к ней.

— Саша, Сашенька, я боюсь, — зашептала она.

— Не бойся, я надел это, — хриплым голосом ответил он.

К его удивлению Наташа скосила глаза вниз, словно хотела удостовериться в том, что он сказал. Но, оказалось, она увидела другое.

— Боже, какой он огромный, я боюсь, Сашенька!

— Не надо бояться, я буду осторожен, ну, пожалуйста, ну, милая.

— Нет, нет, ты что, он не войдёт в меня!

— Войдёт, вот увидишь, всё будет хорошо. Ну, Наташа! Ну, пожалуйста! Ну ты ведь трогала меня, знаешь, какой он. Наташа, ну, Наташа.

Он стал раздвигать её ноги, которые она пыталась судорожно сжать. Она же продолжала что-то лепетать, про невозможность их близости, а Сашка вдруг решил, что нужно просто начать целовать её, не давая ей опомниться.

И он припал к её губам. Свободной рукой он гладил её грудь, пытаясь запустить пальцы под лифчик, но последнее получалось плохо, и он сдвинул ладонь вниз на более знакомую территорию. И это подействовало.

Наташа больше не сжимала ноги. И Сашка, хмелея от предчувствия, бережно и осторожно раздвинул её колени и лёг на девушку. Лёг, опираясь на локти, ему казалось, что ей будет неприятно, если он навалится на неё всем своим весом. Безумно хотелось только одного. Терпеть было невозможно.

И Сашка стал двигаться, ища заветную щёлку. Он тронул место предполагаемой высадки пальцами, там было жарко и влажно. И он направил туда свой орган, своего принаряженного героя. Ему показалось, что он на верном пути и он сделал толчок. Лицо Наташи исказила гримаса и она всхлипнула.

— Мне больно, Сашка, что ты делаешь! Мне больно!

— Наташенька, милая, я люблю тебя, — прорычал он и толкнул снова.

— Больно, ты с ума сошёл, мне же больно!

— Наташа, я сейчас, так и должно быть, Наташенька, — и он снова толкнул.

Но его не пропускали. Может, толкать надо было сильнее?

Или он не туда попадает? И ещё эти её протесты!

И он решил остановиться и успокоить её. И, наверное, зря. Потому что в ту же минуту Наташа заплакала, заплакала горько, громко, навзрыд.

— Что с тобой, что с тобой? — испуганно спрашивал Сашка.

Он по-настоящему испугался. Слезы ручьём текли из её глаз и казалось, что она никогда не перестанет плакать. Господи, что делать, как её успокоить?

Всё его желание, весь его любовный пыл вмиг улетучился и словно жалкая сосиска свисало его достоинство в сморщенном чехле резинотехнического изделия.

— Наташа, Наташа, не плачь, ты что, я ведь ничего не сделал.

Она же захлёбывалась от слез. Сашка не мог знать, что это нервный срыв.

Но он поступил верно. Он перестал её успокаивать и просто лёг рядом, заботливо одёрнув подол её коричневого форменного платья.

Он лёг рядом и стал легко гладить её по плечу и, удивительно, но