Лиля или Будни «Техаса» (рассказ-быль)

стола пачку денег и положил ее перед девушкой.

— Говорят, что с министрами не спорят, — улыбнулась та и смахнула пачку в «горло» своей прожорливой сумочки.

— Прошу вас, ваш номер-люкс направо от кабинета, — протянул руку дядюшка по направлению к двери. Ашот отскочил от нее и мигом ринулся по указанному адресу. В комнате он спрятался за шторой, прижимая ладонь к сильно пульсирующему сердцу, которое, казалось, вот — вот выскочит из груди. «Ай, да дядюшка, старый, но мудрый хрыч. Как он ее обыграл. Она могла бы и больше заломить. Тоже баба не промах. Посмотрим, что же у нее внутри. «— ликовал подводник, прижимая к себе штору.

— Ну, ты, герой-подводник, выходи из «подлодки», и помоги даме лифчик расстегнуть, раздался смех из полумрака комнаты.

— С огромным удовольствием, — автоматически откликнулся офицер и направился к широкой кровати на краю которой сидела гостья.

Давай! — она снова села на край кровати. Он тоже рядом сел нагнулся и включил ночник. Он быстро раздел ее, снял даже нежные шелковые трусики и приложив их к носу, уловил запах дорогих парижских духов. Она юркнула под одеяло, словно нырнула в толщу воды на ялтинском пляже. Он мигом разделся, аккуратно, как учили его в училище, сложил брюки и повесил их на спинку рядом стоящего кресла, сверху повесил рубашку с галстуком, а снятые носки сунул в туфли, чтобы не потерялись, как учил его когда-то мудрый старшина роты. Приподняв одеяло, прильнул к горячему женскому молодому телу.

— Слушай? Ты есть хочешь?

— Это в час-то ночи?

— Ну, а выпить.? Тут в холодильнике отличный коньячок, — вспомнил он, как дядя гладил бутылку.

— Марочный? — быстро спросила она.

— Конечно! Дядя не пьет другого...

— А ты?

— Я? Да у меня на лодке в, основном, пьют «шило».

— А это что? Коктейль?

— Ага! В пятьдесят градусов. Спирт это, самой высокой очистки, чище не бывает.

— Вот это да! Самое ТО для знакомства, — рассмеялась она принимая из его рук рюмку с коньяком и большой зрелый персик...

Он смотрел в ее бездонные глаза и чувствовал, как что-то могучее вливается в его тело. Хотелось целовать эти пухлые губы, эти голубые — молнии глаз, эти маленькие пухлые ладошки, как у шестилетней девочки, эти опьяняющие ножки, эту по лебединому слегка изогнутую шею, ну, а грудь? В ней просто хотелось утонуть и, захлебываясь, сосать и сосать, сосать...

Они выпили... Она впилась зубами в персик, а он вдруг сильно обнял ее за шею и притянув к себе нашел ее губы и сильно прижавшись к ним своими губами стал просто жевать их. Он знал, это не сможет разжечь ее по-настоящему, поэтому обнимая ее шею, он другую руку запустил на ее грудь, нащупал кончик соска и стал потихоньку разминать его, затем его рука скользнула к пупку, он покрутил его, словно сверлом и пошел искать приключений ниже. Там его встретили знакомы заросли, затем желанная канавка и дырочка. О! Что за прелесть эта Дырочка!