Сербиянка и великан (быль)

слегка приподнял ее и стал медленно опускать, прижимая ее грудь к своей. Когда их лица оказались на одному уровне, он крепко прижал ее грудь к своей и нежно поцеловал в ярко накрашенные губы красавицы. Она и не подумала сопротивляться, стараясь языком проникнуть в его рот. Он понял это, как приглашение к большему, протянул руку к двери, щелкнул замком, закрывая ее, и стал страстно целовать ее щеки, ушки, чудненький носик, запустив руки под ее юбку.

— Петь! Не мучайся! Клади меня на диван...

— Есть! — товарищ начальник...

— Петь! Не будь солдафоном. Какой я тебе начальник?

— А как же называть тебя, моя радость?

— Валюшей...

— Нет! Я буду называть короче. Просто Валя...

— Но не на людях, надеюсь?...

— Нет, конечно. Я же понимаю. На флоте, а, впрочем и в пехоте, нужно соблюдать субординацию, не так ли? — он уже уложил ее на диван и запустил руки под ее короткую юбку, стал потихоньку снимать с нее трусики... Затем, став перед ней на колени, Петр задрал юбку вверх и прильнул ртом к ее волшебному месту.

— Ах! — еле прошептала она, сгорая от необыкновенного вожделения. Она еще не чувствовала прикосновения его языка, но вот что-то влажное и подрагивающее, стало медленно проникать в ее тело, лаская ее клитор и целуя ее половые губы...

— Он сосал ее «сокровище» мощностью насоса в компрессорной станции. Никто из ее любовников не имел сравнения с этим молодым матросом, обладающим таким умением зажигать женщину своим страстным ртом...

— Ах! У-у-у! Давай, милый! Трахай меня языком... У-у-у! Ах!...

— Нравится?! — задал он явно глупый вопрос, понимая, что ее тело сейчас говорит своим языком, поясняя ему о том необыкновенном блаженстве, которое испытывает каждая разумная женщина, любящая подобные игры...

— Петь! Я сейчас солью... — едва прошептала она сильно прижимая его голову к своему жадному рту, любящему подобные развлечения.

— Сливай! Я выпью, — прошептал он и опять впился губами в ее грешное тело. Она невольно опустила вниз руку и вдруг почувствовала, как рука уткнулась во что-то большое. Она положила ладонь на Это и тут же поняла, что Это его член. У нее сыграло чувство необыкновенного любопытства, она слегка отстранилась от его рта и прошептала; «Я хочу посмотреть на Это».

— Это? Он у меня маленький. Но если хочешь, смотри...

Он встал, и она увидела, как из его брюк смотрит на него какой-то предмет, отдаленно смахивающий на мужской член. Он был действительно коротковатым, зато окружность была таковой, что вряд ли ему позволила бы войти в узкий бокал с цветами, стоящий на подоконнике.

— Я хочу его! Я никогда не видела такого...

— Тогда повернись и стань на коленки, — он сказал это таким будничным языком, что ей стало ясно, что такое явление для него давно известно.

Она быстро исполнила его просьбу, и, встав в эту известную ей позу, вскоре почувствовала, как его орган трется о ее промежность, не попадая в дырочку.

— Давай! Я