Сербиянка и великан (быль)

помогу тебе...

— Давай. Правда сначала будет больно, а потом...

И тут ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Его член, наконец, то нашел желанное отверстие, припал к нему и вдруг так властно стал раздвигать ее тело, отчего ей стало больно, но страсть вожделения превысила эту боль, и его «Малыш», как он называл его, стал властно заходить в нее бренное тело. Вдруг он застыл. Она поняла, что он вошел в нее полностью, и, когда он стал медленно вылезать из него, она почувствовала необыкновенное ощущение сладострастия, которого она никогда не испытывала раньше. Она задрожала мелкой дрожью, и едва он опять оказался в глубине ее тела, она окропила его «эфиром» своего оргазма.

— Давай, быстрее, милый! — прошептала она, заработав своей миниатюрной попкой.

— Как скажете, мадам! — усмехнулся он и так заработал, что пружины дивана жалобно застонали. Но она уже не испытывала боли. Ее смазка оказалось спасительной для ее «Девочки», которая теперь жаждала жесткого мужского секса. И он наградил ее этим счастьем. Он так долбал ее, совсем не заботясь о ее состоянии.

— А все же он кобель, как и все мужики, в преддверие оргазма, — подумала она, почувствовав, как его огромные руки сильно притянули ее таз к себе, заливая внутри пламя ее страсти, как брандспойт заливает вспыхнувший пожар.

— Ух! — едва вымолвил он, — глянув на часы на стене...

— Ой! Какая река! Оботри меня полотенцем, — попросила она.

— Ну, как? Ты довольна, моя красавица, — он обтер ее сзади и сел рядом на диван.

— Еще бы! У меня никогда не было такого талантливого сексуального партнера, — улыбнулась она и, притянув к себе его голову, нежно поцеловала его в пересохшие губы...

— А чего ты смотрел на часы? — усмехнулась она.

— Заметил, в какое время мы управимся.

— А тебе зачем?

— Через десять минут у нас построение на развод на работы...

— Вот видишь. Мы управились вовремя. Ну, теперь иди...

— Когда мы повторим этот волшебный миг? — покосился он на ее губы, боясь ее отказа.

— Когда сильно меня захочешь, тогда и приходи...

— А ты, когда захочешь? — осторожно спросил он.

— Не вопрос. Я всегда хочу...

— Ты не цыганка?

— Нет! Сербиянка...

— А матросы поговаривают, что ты лесбиянка...

— Для них да, а для тебя нет... Ну, иди, а то опоздаешь в строй.

Она осмотрела его внешний вид, убрала белую нитку с брюк и, крепко поцеловав его в губы, легонько подтолкнула в спину.

— Иди! А то опоздаешь...

Он поцеловал ее в щеку и быстро ретировался из помещения.

— А все же я разгадала его тайну, — удовлетворенно подумала она, глянув ему вслед.

— А ты где был? — спросил командир отделения, видя, как великан медленно выхаживает от двери хим. лаборатории.

— Цветы относил начальнице. Ей мичман Бабенко передал, да сам постеснялся зайти, — нагло соврал матрос. И все поверили, так как знали этого местного бабника, у которого всегда член стоял на красивую бабу под короткой юбкой.