Необъезженная

Пальцы не обожги, — в тон мне отвечает, улыбаясь влажными губами.

Возвращаюсь за руль и жму на газ. Она сидит, растерянная и румяная, улыбаясь.

— Ты всегда так знакомишься с девушками?

— Конечно. А что, не надо так? — поднимаю бровь, включая дурачка. Она понимает, что я шучу, откидывается, улыбаясь.

... Первое знакомство с чужой квартирой. Беглое. Я даю ей полотенце и отправляю в ванну. Она чуть удивлена такому напору, но покорно идет. Покорная ли?

— Не одевайся... — бросаю вслед. Повернулась, растерянный взгляд. Смущенно улыбнулась и закрыла дверь.

Нашла меня в спальне. Завернутая в полотенце, неловко прижимает край полотенца к груди. Зажженные свечи в темной комнате.

— Романтика? — она удивленно поднимает брови. — Ты ли это, садюш? — усмехается, бравирует, чтобы скрыть свое смущение.

— Да, у бородатого доминанта большое и трепетное сердце, — беру ее руку и кладу на ширинку, — чувствуешь?

Смеется. Но пожимает то, куда приложил ее цепкую ладошку, и в глазах вспыхивает блядский огонь. Глажу большим пальцем ее щеку, другая рука скользнула под полотенце. Гладкая, нежная там. Чуть раздвигает ноги, впуская мой палец сквозь расщелинку внутрь, внимательно вглядываясь в мое лицо. Двигаюсь в ней. Она быстро влажнеет, прижимаясь ко мне. Вынимаю палец из нее и подношу к ее губам. Сомневается долю секунды и берет в рот. Сосет, глядя на меня. В глазах легкое недоумение. Сую палец глубже, в горло. Хмурится и резко отстраняется. И тут же получает пощечину, легкую, но неожиданную. Смятение. Затем ее глаза вспыхивают негодованием.

— Не смей бить по лицу! Ненавижу! — шипит зло.

Резко прижимаю к стене и придавливаю ладонью горло. И целую, не успев посмаковать ее страх. Экая необъезженная лошадка! Обожаю. Такой и представлял. Ее нельзя приручать насильно. Рука вновь возвращается под полотенце, в нее. Она дергается, но серьезно не сопротивляется. Отпускаю, отступаю.

— Покажи себя.

В глазах непокорность. Сомнение. Интерес. Развязывает полотенце, упрямо подняв подбородок. И вызов во взгляде, усмешка на губах. Ломать ее? А надо ли мне это?! Должен признать, меня заводит ее смелость и непокорность. Не как с другими.

Пробегаю взглядом по точеной фигуре.

— Ложись... — киваю на кровать.

Сомневается всё еще, выполнять ли указание либо бежать без оглядки. Выбирает первое. Ложится, передергивая плечами от холода простыни. Я ловлю ее руки и пытаюсь связать. Она вдруг начинает сопротивляться.

— Пожалуйста, не надо... Не связывай. Боюсь... — и в глазах чистый испуг и готовые пролиться слезы. Ловлю ее лицо ладонями.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю, — и долго целую в губы. Расслабляется, позволяя привязать руки к изголовью и надеть на глаза повязку.

— Зачем это? — спрашивает тихо, с интересом. — Что ты будешь делать со мной?..

Только хмыкаю и ухожу на кухню. Принес лёд. Готовлю ей необычные эмоции.

Свечи здесь не для романтики... Беру одну из них, толстую белую свечу, уже хорошо оплавившуюся, и капаю воск на ее вызывающе торчащие груди. Резко вздрагивает, вскрикнув.

— Что это?... Ай... Больно!

— Это воск. Не так уж это и больно. Наслаждайся.

Она