неземную усладу. Чуть солоноватый нектар, уже источаемый ею, пьянил сильнее вина. Тяжёлое прерывистое дыхание Мелиссы свидетельствовало о высшей степени возбуждения и готовности принять меня. Не в силах более сдерживаться, я жадно и порывисто вошёл в неё, услышав тихий вскрик боли, характерный для девственниц. Она действительно вверяла мне свой сокровенный, полностью созревший плод. Если и существует по ту сторону света райское наслаждение, уверен, оно не намного превосходит испытанное мною в этот день.
Мы лежали в кровати, отходя от недавнего синхронного оргазма. Мелисса молчала, полная новизны впечатлений, и мне не хотелось мешать ей осмысливать пережитые эмоции.
— Ты живёшь один в таком глухом месте? — неожиданно спросила она.
— Один, если, конечно, не считать отца, но у него свой дом недалеко отсюда, — подтвердил я.
Ясно было, что Мелиссу интересовал не мой отец, но этот ответ вполне удовлетворил её любопытство, которое казалось многообещающим.
— Ты меня совсем не знаешь, — шепнула она с улыбкой. — Может быть, я беглая преступница...
— И что же ты совершила? Ограбила, убила? — включился я в игру.
— Возможно, ещё хуже.
— Ну, не ведьма же ты!
— Почему ты так уверен? — спросила она с хитрым прищуром.
— Разве среди ведьм встречаются девственницы?
— Кажется, ты путаешь их со шлюхами, — в её голосе появились недовольные нотки.
— Я не это имел в виду. Разве можно быть девственницей в шестьдесят лет?
— А ты считаешь, что всё ведьмы старухи? — удивлённо спросила Мелисса.
— А разве нет? Женщина становится ведьмой, когда перестаёт испытывать наслаждение в любви. Так говорила моя покойная мать. А ведь это случается в старости.
— Наверное, она имела в виду что-то личное, — сказала она с лукавинкой в голосе. — На самом деле ведьмы могут быть молодыми и хорошенькими.
— Как ты?
— Ещё моложе и красивее, — улыбнулась она.
— Кто тебя преследовал? — спросил я, посерьёзнев. Её весёлое настроение мгновенно испарилось.
— Один человек... У него забрали... кое-что... без спроса. Мои... подруги... Он оказался на редкость мстительным и влиятельным, устроил на нас целую облаву. А подруги оказались вероломными...
— Значит, он не был твоим... — я не закончил, но она поняла меня с полуслова.
— Нет, в этом отношении я свободна. Ты даже можешь предъявить на меня законную претензию... Если захочешь...
Она повернулась на бок, давая понять, что дальнейшие расспросы ей неприятны и разговор окончен. А я лежал и думал, что же случилось с нашим обществом, когда на любимую девушку можно заявить претензию, вместо того чтобы просить её руки. Хотя, признаться, я иногда подумывал о недорогой покупке...