Житие лейтенанта Зуева. Часть 13: Целина

парке культуры имени М. Горького с этим высоким курсантом с пятью «галочками» на рукаве, приехавшего из Питера в столицу Белоруссии на пред дипломную практику, и увидев его зеленоваты глаза, тут же влюбилась в этого без пяти минут морского офицера, она поняла, что это навсегда и она поедет с ним на край света, что потом так и произошло. Директор главка чуть не потерял дар речи, когда увидел на столе ее заявление об уходе. Он стоял перед ней на коленях, плакал, как мальчишка, но слушал в ответ только одно: «Я люблю его и все равно с ним уеду». Она очень быстро вписалась в курсантскую среду и вскоре стала женой Зуева. Лемушок сразу понял ее, и прекратил свое хамоватое поведение с ней, так как понял, что это женщина из высшего света и сможет лечь под него только на почве взаимного уважения. Что вскорее и произошло в одном из самых дорогих отелей Владивостока. Это был четырехкомнатный «люкс» с роялем в зале. Увидев его Людмила тут де уселась за него и потекли волшебные звуки из произведений Шопена. А когда она сыграла один из самых знаменитых вальсов Штрауса, то у седоватого генерала навернулись на глаза неведомо откуда-то появившиеся слезы. Он подошел к ней сзади и осторожно поцеловал ее в милую шейку. Она глянула на него и слегка кивнула ему, благодаря его за такую неожиданную нежность.

— Эх! Где же ты моя молодость? Промелькнула, даже не заметил...

— Не переживай. Все прекрасное быстро проходит, — ответила она, сжимая пальцами его вдруг проснувшийся орган.

— Я готова. Только работай тихонечко, я сама подскажу, что и как делать...

— Есть, моя милая! Но как ты вспомнила про двигатели к студебекерам?

— А я этот вопрос тоже задавала Калиневскому...

— И что он ответил?

— Не забивай голову. На флоте лучше знают, что и для чего лежит у нас...

— Да, но сами студобекеры откуда знаешь?

— Папа с фронта писал, что у них студеры пушки таскают и замены им нет... Он артиллеристом был...

— Запомнила? А сколько лет то тебе было?

— Семь. Но я уже умела читать и писать.

Она просунула ладошку и нащупала его твердо торчащий орган.

— Начнем? — почему-то прошептала она, словно боялась перейти к этому долгожданному для него процессу.

— Сначала я, а потом ты, как захочешь...

— Идет, — шепнула она, и он тут же нырнул с головой под одеяло. И тут он понял, что лучшей позой для него стать на колени перед кроватью и прижать к своему рту ее промежность.

Он лизал ее «пещерку» сначала поверху, пытаясь языком раздвинуть половые губы, но ему это никак не удавалось, пока она своими миниатюрными пальчиками не раздвинула их сама. Он приник к этому волшебному отверстию всем ртом, лаская ее языком, пытаясь высосать там все, что только было возможным. Он не знал, как называется этот способ, но понимал это, как «отсосать у бабы между ног»